Иван Подласый - Педагогика. Книга 1: Общие основы: Учебник для вузов

Философы, и среди них весьма видные, немало колебались: с одной стороны, влияние чувственного опыта очевидно и выстроенные на этом основании теории кажутся логичными, с другой – если чувственному опыту не за что зацепиться, то как он может вызывать какие-то преобразования и даже рост в человеческом сознании? Среди колеблющихся был большой знаток человеческой природы К. Гельвеций, который в своей работе «О человеке» писал, что «душа есть не что иное, как наша способность ощущать, и вот почему, как это доказал Локк и как вытекает из опыта, все наши идеи получаются нами через наши ощущения» [54] , но тут же автор спешит себя поправить и объясняет этот тезис по-другому: «Это следует понимать, что ощущения являются катализатором, ускорителем вытягивания из подсознания необходимых идей: то, что сами ощущения оказывают содействие рождению идей в сознании и возникновению знаний, не подлежит сомнению и признается как материалистами, так и идеалистами. Получая одни и те же самые ощущения от одних и тех же предметов, он (ребенок. – И.П.) вспоминает о них, и воспоминания эти тем ярче, чем чаще повторяется влияние предметов на них. Их влияние следует рассматривать как важнейшую часть его воспитания» [55] . И далее: «Человек рождается невеждой: он не рождается дураком и не без усилий даже становится им» [56] .

Впрочем, скоро автор уходит от высокой теории и свои усилия сосредоточивает на практике человеческого воспитания. Больше всего его занимает вопрос: являются ли различия между людьми следствием природы или воспитания? Ответ однозначен: это следствие воспитания. Но какого бы совершенства ни достигло воспитание, не надо думать, что оно сделает гениальным, любого, кто способен его получить. С помощью воспитания можно вызвать соперничество между гражданами, приучить их к вниманию, раскрыть сердца для гуманизма, а ум – для истины, сделать из граждан если не гениальных, то добродетельных и понимающих людей. «Квинтилиан, Локк и я твердим: неравенство ума есть результат известной причины и эта причина – различия в воспитании» [57] .

Категорически не отрицает наличия у человека врожденных идей и Д. Дидро. Он полагает, что человек рождается со способностью приобретать знания с большей легкостью и удовольствием, чем все другое в жизни. С его точки зрения, душа – ничто без тела, и все идеи идут от тела к душе, а не наоборот. Поэтому их нельзя рассматривать как разнородные субстанции.

Собственный оригинальный взгляд на теорию врожденных идей был у Гердера. О них он говорил лишь как о «предрасположении к восприятию», соединению и развитию определенных ассоциаций и образов. Таким образом, врожденный характер имеют лишь задатки внутренних способностей, которые не самодостаточны.

Принципиально и обстоятельно теорию «врожденных идей» отстаивали Р. Декарт, Н. Мальбранш, Г. Лейбниц. Я.А. Коменский поддерживал ее безоговорочно. И для нас его свидетельства самые ценные: «Интеллект сам по себе ничего не понимает, и, лишь будучи приложен к вещам, он озаряется вещами и озаряет вещи… В нашем уме от природы заложены контуры всей вселенной и всей гармонии мира. Поэтому не очень удачно Аристотелево сравнение ума с чистой грифельной доской, хотя не лучше и ее сравнение с закрытой книгой у одного из новых писателей (Герберта). Тот заставляет понимать ум как чисто пассивную потенцию, этот – как уже законченный акт; но ум ни то ни другое, а нечто среднее между этими крайностями: он активная потенция, актуализируемая своей собственной силой, но под воздействием внешних объектов … Следовательно, нет необходимости что-либо привносить человеку извне, но необходимо развивать, выяснять то, что он имеет заложенным в себе самом, в зародыше, указывая значение всего существующего» [58] . Вспомним и Сенеку: «Врождены нам семена всех наук, а Бог, как учитель, выводит способности из таинственной глубины» (О благодати. IV. 6).

К.Д. Ушинский также не отрицал идеи врожденного ума. На вопрос о пределах воспитания он отвечает: «Придавая большое значение воспитанию в жизни человека, мы тем не менее ясно осознаем, что пределы воспитательной деятельности уже даны в условиях душевной и телесной природы человека и в условиях мира, среди которого человеку суждено жить» [59] . И далее: «Мы уверены, что воспитание, совершенствуясь, может далеко раздвинуть пределы человеческих сил: физических, умственных и нравственных» [60] .

К этому вопросу К.Д. Ушинский возвращается многократно, последовательно растолковывая свое понимание реализации врожденных идей.

Философия и педагогика ХХ в. совсем отказались от идеи врожденного ума, предпочитая твердо стоять на позициях возникновения знаний из чувственного опыта.

Вот как начинается книга «Новая дидактика» (М., 2001) одного из современных теоретиков педагогики В.К. Дьяченко: «Источник всех наших знаний в конечном итоге – опыт» (с. 7). Из этого постулата выводятся дальнейшие положения, выстраивается теория. Да нет же! Хоть коллективный, хоть индивидуальный, хоть свой, хоть чужой – все же не опыт источник наших знаний. Знания уже есть, с ними человек рождается. Опыт их только запускает, активизирует, актуализирует. Чем больше опыта, тем больше в сознании идей активизируется.

В дополнение к изложенным аргументам рассмотрим новые вопросы.

Первый. Может ли человек, не имеющий никакого опыта, но достигший половой зрелости, зачать ребенка? Да, к этому он призван природой. Опыта нет, он ничего пока не видел и не знает, жил в какой-нибудь непорочной Сермии. А умение каким-то образом возникло. Откуда же?

Второй. Под влиянием определенных факторов, приводящих к блокированию отдельных программ мозга, возникает потеря памяти (амнезия). Как объяснить то, что, несмотря на привычные условия жизни, действие одних и тех же раздражителей и имеющийся опыт, память не возвращается, знания не возобновляются? Значит, не опыт руководит нашим интеллектом?

Третий. У многих насекомых и некоторых видов животных потомство ничему не учится у родителей. Их ростом и развитием руководит инстинкт. Почему же мы утверждаем, что не инстинкты, а только опыт приводит к возникновению знания у человека? Инстинктов у нас более чем достаточно, они точно действуют и ведут нас по жизни. Там, где кончается инстинкт, начинается действие сознательно приобретенного знания. Знание – продолжение инстинкта. Опыт – помощник, но не источник.

Четвертый. Известно, что в истории постоянно повторяются одни и те же события. На вопрос, чему нас учит история, Б. Рассел отвечал: она учит нас тому, что ничему не учит. Люди ведут себя всегда одинаково. Почему же молчит накопленный многими поколениями опыт?