Терри Пратчетт - Наука Плоского Мира III: Часы Дарвина

Такое гибкое развитие характерно и для других областей знания, не относящихся к естественным наукам. Гуманитарные науки поступают аналогично, но в своей отличительной манере. Однако естественные науки практикуют подобный подход в большей степени, более систематично и с большим результатом, чем практически любой другой стиль мышления. А еще они используют эксперименты как средство проверки реальности.

Религии, культы и псевдонаучные движения поступают иначе. Религиозные лидеры крайне редко меняют свои взгляды по поводу того, что записано в Священной Книге. Если ваша вера — источник сокровенного знания, полученного от самого Бога, признать ошибку будет непросто. Стоит отдать должное Католической церкви, признавшей, что во времена Галилея она ошибочно считала Землю центром Вселенной и до не давнего времени заблуждалась насчет эволюции.

В отличие от науки, религии, культы и псевдонаучные движения преследуют другую цель. Наука — в идеале — остается открытой для новых идей. Она постоянно ищет новые способы проверки старых теорий, даже если они выглядят вполне надежными. Она не убеждает себя в том, что возраст Земли составляет сотни миллионов лет или больше, просто взглянув на геологию Большого Каньона. Она перепроверяет свои идеи, принимая во внимание другие открытия. Когда ученые открыли радиоактивность, у нас появилась возможность более точно определять даты геологических событий и сравнивать их с наблюдаемыми отложениями горных пород. После этого многие даты были пересмотрены. Когда из ниоткуда появилась теория материкового дрейфа, вместе с ней пришли и совершенно новые способы датировки, которые быстро нашли свое применение. И привели к новым пересмотрам имеющихся дат.

Ученые — в целом — хотят знать о своих ошибках, чтобы иметь возможность их исправить.

В то время как религии, культы и псевдонаучные движения хотят прикрыть любую возможность для сомнений. Они хотят, чтобы их последователи прекратили задавать вопросы и приняли систему взглядов такой, какая она есть. Разница очевидна. Предположим, к примеру, что ученые пришли к выводу, будто бы теории Эриха фон Дэникена об инопланетном происхождении древних руин и сооружений не лишены смысла. Они бы стали задавать вопросы. Откуда эти пришельцы появились? Какие у них были космические корабли? Зачем они прибыли на Землю? Можно ли, опираясь на древние записи, сделать вывод о том, что инопланетяне принадлежали к одному или разным видам? Какова закономерность их визитов? Сторонников теорий Дэникена в то же время вполне удовлетворяют инопланетяне как таковые, без лишних вопросов. Инопланетяне объясняют существование руин и строений — и этим все сказано, задача решена.

Точно так же с позиции ранних последователей идеи божественного творения, а также их более современных реинкарнаций в лице креационистов и сторонников «разумного замысла», ставшего в последнее время повальным квазирелигиозным увлечением, знание того, что живые существа возникли в результате акта творения (где в роли творца выступает либо Бог, либо инопланетяне, либо просто некий разумный создатель), означает окончательное решение проблемы — копать глубже им незачем. Поиски доказательств, способных опровергнуть наши убеждения, не приветствуются. В отличие от доказательств в их пользу. Просто согласитесь с тем, что вам говорят и не задавайте никаких вопросов.

Ах да, но ведь наука тоже не любит вопросов, — скажут последователи культов и религий. Вы не принимаете наши взгляды всерьез, вы даже не допускаете подобных вопросов. И не даете нам протолкнуть наши идеи в школьную программу естествознания как альтернативу вашему мировоззрению.

В какой-то мере это правда — особенно насчет уроков естествознания. Но ведь это все-таки уроки естествознания, поэтому и учить они должны естественным наукам. В то время как заявления креационистов, сторонников различных культов и оторванных от жизни теистов, поддерживающих идею разумного замысла, наукой не являются. Креационизм — это всего лишь теистическая система верований без какого-либо научного обоснования с ее стороны. Свидетельства в пользу инопланетных визитов ненадежны, беспорядочны и по большей части легко объясняются совершенно заурядными особенностями культуры древних людей. Теория разумного замысла предъявляет доказательства в пользу своих взглядов, однако эти доказательства не выдерживают даже поверхностной научной критики, как отмечают книги «Почему разумный замысел терпит неудачу» [12] «Why Intelligent Design Fails: A Scientific Critique of the New Creationism», 2004 («Почему разумный замысел терпит неудачу. Научная критика нового креационизма») — прим. пер. под редакцией Мэтта Янга и Тейнера Эдиса, а также «Рассуждения о замысле» [13] «Debating Design: From Darwin to DNA», 2004 («Рассуждения о замысле. От Дарвина до ДНК») — прим. пер. под редакцией Уильяма Дембски и Майкла Руза. Когда же люди (это, поспешим заметить, не относится к упомянутым авторам) заявляют, что Большой Каньон является доказательством Ноева потопа — печально известного инцидента, произошедшего в недавнем прошлом, — указать на их ошибку не составляет большого труда.

Согласно принципу свободы слова, эти взгляды тоже имеют право на существование, но это не означает, что они должны преподаваться на уроках естествознания, равно как и приходской священник в своей воскресной проповеди не обязан освещать научные взгляды на существование Бога. Если вы хотите, чтобы ваши взгляды стали часть уроков естествознания, вы должны предоставить их научное обоснование. Но из-за того, что культы, религии и альтернативные системы верований запрещают задавать неудобные вопросы, получить подобное обоснование им никогда не удастся. Не только случайность бывает слепой.

Научное представление о планете, на которой мы живем в настоящий момент, а также о существах, живующих с нами по соседству, и окружающей Вселенной сформировалось в течение нескольких тысяч лет. Развитие науки в основном происходит постепенно — озеро нашего понимания непрерывно наполняется, благодаря неисчислимому множеству крошечных дождевых капель. Подобно воде в озере, наше понимание тоже способно испаряться, ведь то, что кажется нам понятным сегодня, может оказаться полным абсурдом завтра — точно так же, как то, что казалось понятным вчера, выглядит абсурдом сегодня. Мы говорим о «понимании», а не о «знании», потому что наука одновременно и больше, и меньше, чем просто собрание неизменных фактов. Больше — потому что заключает в себе организационные принципы, дающие объяснение тем явлениям, которые мы предпочитаем называть фактами: необычные траектории планет в небе приобретают строгий смысл, как только мы понимаем, что за их движением стоит сила тяготения, которая подчиняется математическим закономерностям. Меньше — потому что утверждение, которое кажется фактом сегодня, завтра может оказаться ложной интерпретацией какого-нибудь другого явления. В Плоском Мире, где очевидное обычно оказываются правдой, маленькое и незаметное Солнце действительно вращается вокруг большого и важного мира людей. Свой мир мы привыкли считать таким же: в течение столетий люди считали, что Солнце вращается вокруг Земли и признавали это очевидным «фактом».