Эдуард Качан - То, чему не учат в школе. Как не стать жертвой преступления

Итак, мошенничество есть преступление, начинающееся с обмана. Потом, в завершающей фазе, мошенничество может вылиться в грабёж или кражу, но обман является корнем данного типа преступлений, без него преступники не довели бы свой замысел до конца, поэтому эту главу мы посвятим рассмотрению вопроса, как именно мошенники обманывают свои жертвы?

Оговорюсь сразу — способов обмануть доверчивого простака существует бесчисленное множество, и я не смогу перечислить их все по той простой причине, что всех их не знаю. Я расскажу о тех механизмах обмана, с которыми сталкивался сам. Надеюсь, что и этот, далеко не исчерпывающий, рассказ о способах надувательства когда-нибудь поможет вам не стать жертвами ловких и изворотливых подонков.

Сам я становился жертвой корыстного обмана дважды, но расскажу вам сначала о втором случае, а затем о первом, так как этот первый случай служит началом длинной темы о целом виде мошенничеств. Впрочем, потом вы всё поймете.

Итак, в 1997 г оду я закончил биологический факультет Днепропетровского университета и начал, как говорится, пробивать себе дорогу в жизнь. С поисками работы в тот момент у меня не ладилось и я, за неимением лучшего, согласился стать ночным продавцом в киоске по улице Артёма. Зарплату мне платили исходя из выручки с проданных товаров, но оборот в киоске был мизерным, поэтому я радовался любой проданной мною вещице, так как это позволяло мне что-то заработать и не отощать окончательно.

Вот как-то раз дежурю я в киоске. Ночь на дворе и я сплю, разумеется; просыпаюсь только если клиент стучится в окошко. Продаю ему пачку сигарет или бутылку пива и опять заваливаюсь на деревянную скамью… И вот в четыре утра, когда сон особенно сладок, к моему киоску подъезжает машина. Ну, ясно — стук в окошко, я поднимаюсь, с трудом протираю глаза.,

В машине — развесёлая компания, музыка, смех… У окошка только один из компании — милый такой паренёк, вежливый. Здоровается, желает мне хороших продаж, а потом начинает заказывать: вино, сигареты, йогурты, солёные орешки… Я, полусонный, только успеваю класть заказанный товар в пакет и тихо радуюсь, прикидывая, что сейчас одним махом получу недельную выручку! Товара набивается не одни пакет, а целых два, и большущих! Ставлю я эти огромные пакеты на прилавок, жду, пока паренёк расплатится. Паренёк берёт один пакет в руки, тянется за вторым, а йогом и говорит: «Подожди-ка, положи мне в пакет ещё во-он то печенье!» Я забираю один пакет (а второй остаётся у него в руках!), поворачиваюсь, чтобы достать с полки печенье, и тут слышу, как из машины кричат: «Эй, вино неси!» «Я сейчас, только вино им отдам!» — говорит паренёк и отходит от киоска. Миг — ревёт мотор, и машина уносится вместе с пареньком и пакетом продуктов, за которые он не заплатил ни копейки. В этот момент я окончательно просыпаюсь, ставлю печенье назад на полку и начинаю подсчитывать убытки…

А первый случай произошёл со мной, когда я был ещё первокурсником (то есть в 1992 году). Случай этот я много лет спустя описал в одной книжке. Отрывок из нее я приведу целиком. Под главным героем по имени Олег следует понимать меня самого.

«… Отъезжая на трамвае первого маршрута с площади Петровского, Олег вспоминал событие четырёхлетней давности, которое произошло с ним как раз на этом месте.

В тот день он, ещё первокурсник, с тяжёлыми сумками шёл с электрички к трамвайной остановке — тогда он ещё не знал, что добираться до общежития на троллейбусе удобнее. Затурканный и спешащий, как и все приезжие, он не видел ничего вокруг себя, пока его не окликнул женский голос:

— Молодой человек, не подскажете, как пройти к Центральному почтамту?

Олег обернулся на голос и остановился. Оказалось, что к нему обращается молодая цыганка, чернявая, как и все цыгане, но при этом с огромными, небесно голубыми глазами.

— Извините, я не знаю, где находится почтамт — я недавно в Днепропетровске живу, — сказал Олег, изумлённо рассматривая голубые глаза на смуглом лице.

Ответ Олега привёл цыганку в восторг.

— Ой, какой вы культурный и вежливый молодой человек, так мило сказали, так хорошо ответили, — затараторила она. — За эту доброту я вам совершенно бесплатно погадаю, потому что вижу беду над вашей головой, а я не хочу, чтобы с вами приключилась беда, и вот для того, чтобы эту беду отогнать, нужно кое-что сделать. Ставьте сумки, ставьте, я сейчас вам всё расскажу!

Дальнейшее запомнилось Олегу эпизодами. Впоследствии, вспоминая этот случай, он не мог с уверенностью сказать, использовался ли в его отношении гипноз, или что-то подобное; точно было одно — молодая цыганка своим монотонным и навязчивым тарахтением здорово задурила ему мозги. Спустя минуту вокруг Олега толпилась целая свора цыганок, наперебой долдонящих что-то про порчу, сглаз, родовое проклятие… Не то, чтобы Олег особенно верил в эту чепуху, но как-то неудобно было сказать всем этим людям, чтобы они отвязались. Так было с детства — Олегу всегда трудно давалось слово «нет», он не был приучен отказывать, перечить, грубить…

В итоге даже предложение «позолотить ручку» не вызвало протеста в его затуманенном потоком быстрой речи мозгу, и он выложил на ладонь самой старшей из цыганок всю невеликую наличность, которая была в кармане.

— Э, милый, — хитро усмехаясь, сказала цыганка, — знаю, что везёшь ты большие деньги, спрятанные, только не твои это деньги и ты их бережёшь. Покажи мне эти деньги, я их не заберу. Нужно только подержать их в руках, да сказать нужные слова, тогда порча и пропадёт.

Действительно, у него были с собой и другие деньги — те, которые родители выделили ему на месяц проживания в Днепропетровске; осторожная мама зашила их в левую штанину брюк, в то место, которое подкатывается и подшивается, когда брюки длинноваты. Потерявшийся под напором цыганок Олег достал из сумки большой складной нож — подарок отца — вспорол свой нехитрый тайник и протянул цыганке свёрнутые в трубочку купюры.

— Вот и хорошо, вот и славненько, милый, — запричитала цыганка, — сейчас порча уйдёт, сейчас…

Она положила купюры на открытую ладонь и, держа ладонь на уровне глаз, затараторила какое-то непонятное Олегу заклинание. Потом сжала пальцы, так что купюры оказались в кулаке, дунула на кулак, и разжала пальцы. Олег остолбенел — денег на открывшейся ладони не было. Подобный нехитрый фокус он когда-то в детстве видел в цирке, но вспомнилось это только в общежитии…

— Вот так, вот и хорошо, милый, — быстрые слова цыганок теперь звучали успокаивающе. — Деньги улетели, зато ни порча, ни сглаз не будут иметь над тобой силы…

— Да ты нож-то в руках не держи, — сказали сзади, и ошарашенный Олег протянул кому-то опасно раскрытый нож.