Вольфганг Киссель - Беглые взгляды

Мотив открытия чего-то чужого в собственной личности и влечения к этому чужому — в данном случае к «прекрасной иностранке» [692] Михайлик Е. «Гренада» Михаила Светлова: откуда у хлопца испанская грусть? // Новое литературное обозрение. 2005. № 75. С. 242–252. Здесь с. 248. по имени Гранада — приводит стихотворение Светлова в соприкосновение с жанром путевых записок. Стремление к «другому», которое, кажется, образует недостающую или утерянную часть «своего» [693] Как известно, отношение между «своим» и «чужим» является темой, широко дискутируемой в социологии и культурологии, описываемой в различных теориях различным образом и с помощью различных понятий. Так, Юрий Лотман говорит о семиосфере, которая осознается в противоположении другим сферам, конструируемым ею с этой целью: «Осознать себя в культурно-семиотическом отношении — значит осознать свою специфику, свою противопоставленность другим сферам. […] Поскольку граница — необходимая часть семиосферы, семиосфера нуждается в „неорганизованном“ внешнем окружении и конструирует его себе в случае отсутствия. Культура создает не только свою внутреннюю организацию, но и свой тип внешней дезорганизации» ( Лотман Ю. О семиосфере // Труды по знаковым системам. XVII (1984). С. 5–23. Здесь С. 11). В теории систем речь идет о системах и их окружениях, взаимно утверждающих друг друга: системы «конституируются посредством отделения от окружающего мира, стабилизируя релевантную дифференциацию между системой и окружающим: для этого необходимо, чтобы система создала „фильтры“, которые определяют релевантные точки зрения и упорядочивают преференции. […] Посредством селективной обработки информации система формируется как внутренняя модель внешнего мира» ( Willke Helmut. Funktionen und Konstitutionsbedingungen des normativen Systems der Gruppe // Kölner Zeitschrift für Soziologie und Sozialpsychologie 1 (1976). S. 426–450. Здесь S. 426 и след.). , побуждает субъекта рваться на чужбину и является исходной точкой и лейтмотивом многих травелогов, предметом которых остаются добровольные путешествия [694] Другие формы путешествия, такие как изгнание или миграция, здесь рассматриваться не будут. . Человек отправляется в путешествие на чужбину и пытается описать ее в тексте. Тем, что он ее описывает, то есть организует согласно определенным, ему свойственным структурам, он (снова) присваивает ее. В дороге путешественник постоянно захвачен поиском того, чего у него нет на родине: познания, или искупления, или потерянного рая, «то есть некоего рода обогащения, которое кажущийся замкнутым круг выезда и возвращения на родину действительно размыкает и увеличивает до растущей спирали» [695] Wolfzettel Friedrich. Zum Problem mythischer Strukturen im Reisebericht // Ders. Reiseberichte und mythische Struktur. Romanistische Aufsätze 1983–2003. Stuttgart: Steiner, 2003. S. 11–38. Hier S. 17. . С другой стороны, речь идет и о том, чтобы найти свое место на чужбине, войти в ситуацию и вновь обрести себя в ней в новом культурном контексте, — то есть о самоутверждении субъекта, которое может состояться или же нет [696] Ср.: Fähnders Walter, Plath Nils, Zahn Inka. Einleitung // Berlin, Paris, Moskau. Reiseliteratur und die Metropolen / Hg. Walter Fähnders / Nils Plath / Hendrik Weber/Inka Zahn. Bielefeld: Aisthesis, 2005. S. 9–29. Hier S. 16. Далее — Fähnders /Plath / Zahn. Einleitung. . Тем самым в тексте, описывающем путешествие, обнаруживается движение, идущее в двух направлениях: «чужое» привносится внутрь, а «свое» распространяется наружу.

Если взять за основу широкое определение литературы путешествий [697] Ibid. S. 14: «Принятое прежде общее определение в равной степени относит к „литературе путешествий“ основанные на фактах и вымышленные тексты, подразумевая под этим путеводители и карманные книги путешественника, научные и научно-популярные описания, дневники путешественников, отчеты и описания в журналах, а также ежедневные газеты, романы и повести, в которых присутствует тема путешествия, а герои отправляются в путешествия или о них рассказывают». , то к этому жанру следовало бы отнести и «Гренаду», так как здесь в известной степени поездка по России времен Гражданской войны если и не совершается ради путешествия как такового, то служит постоянной темой [698] Светлов М. Стихотворения и поэмы. С. 106 и след. . В дальнейшем мы не будем рассматривать фикциональные тексты, подобные этому стихотворению (возможно, лишь в самом конце вернемся к «Гренаде»). Предмет настоящей работы определяется более узким понятием «путевого очерка», определяемого как «языковое изображение аутентичного путешествия» [699] Brenner Peter J. Einleitung I I Der Reisebericht. Die Entwicklung einer Gattung in der deutschen Literatur / Hg. Ders. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1989. S. 7–13. Hier S. 9. К проблеме введения критерия для определения жанра из области внетекстовой реальности см.: Fuchs Anne, Harden Theo. Vorwort // Reisen im Diskurs. Modelle der literarischen Fremderfahrung von den Pilgerberichten bis zur Postmoderne / Hg. Anne Fuchs / Theo Harden. Heidelberg: Universitätsverlag G. Winter, 1995. S. XI; Fähnders / Plath / Zahn. Einleitung. S. 15f. — с многочисленными дальнейшими указаниями. : речь пойдет о пяти путевых очерках трех советских авторов, написанных между 1929 и 1938 годами и рассказывающих об их реальных путешествиях в Испанию: «Письмах об Испании» Льва Никулина, «Испании» и «Испанских репортажах» Ильи Эренбурга и об «Испанской весне» и «Испанском дневнике» Михаила Кольцова. На примере этих текстов будут рассмотрены три различные стадии изменения «взгляда» путешественника на описываемое и его понимания собственной задачи, а также связанные с этим функции жанра литературы путешествия в целом. Особое внимание будет уделено вопросу о том, в какой степени новая функция жанра определяет использование в рассматриваемых текстах стереотипов и их внутритекстовые функции.

В советской литературе конца 1920-х — начала 1930-х годов были распространены путевые очерки, написанные по поручению правительства. Те советские писатели, которым при Сталине был разрешен выезд за границу — в том числе Никулин, Кольцов и Эренбург, — посещали в основном Западную Европу и сравнивали существовавшие там политические и общественные системы со своей, чтобы таким образом осмыслить драматические изменения в собственной стране, увидеть «свое» в зеркале «чужого», а затем вернуться к «своему» и утвердить его ценность. Их изображения отмечены сильной претензией на объективность, которая с самого начала отмечает жанр путевых очерков и в соотношении с субъективной стороной текстов во многом определяет специфику жанра [700] Fähnders / Plath / Zahn. Einleitung. S. 15f. .