Лоуренс Гонсалес - Остаться в живых

Мури — один из немногих людей в моей жизни, который выживет, даже если его забросят в глухой лес совершенно голым. Он настоящий Робинзон Крузо, которого я мечтал встретить, перечитывая роман Дефо. Он даже немного похож на Робинзона на иллюстрациях первого издания книги. (Жизнь настоящего Робинзона не была такой сложной, потому что в его распоряжении был целый Walmart [41] Walmart — крупнейшая в мире розничная торговая сеть магазинов. продуктов и инструментов, которые он снимал с севшего на мель рядом с берегом корабля, включая порох, ружья и живой скот.)

Любопытно, что Мури выбрал именно этот рассказ Джека Лондона. Безымянный герой рассказа «Костер» не понимал, с какими силами вступает в борьбу, несмотря на то что его предупреждали. У него не появились вторичные эмоции, хотя ему напрямую говорили, что может произойти. У него был опыт выживания в экстремально холодных условиях, и он считал, что этого опыта будет достаточно. Его чаша была полна, и он не услышал мудрый совет, что не стоит в одиночку идти в тундру Аляски. Движение казалось ему более привлекательным, чем выжидание на месте, и он доверил свою жизнь нестабильной системе, состоящей из тела, температура которого должна поддерживаться на уровне тридцати шести и шести десятых градуса, и окружающей среды с температурой ниже сорока. Разница между этими температурами составляла более семидесяти градусов. Согласно второму закону термодинамики любая его ошибка могла привести к тому, что температура его тела начала бы стремительно падать, и это привело бы к смертельному переохлаждению. Он не смог предположить, что произойдет, когда случайно промочил ноги в ручье. Мгновенно его ноги оледенели. В стрессовой ситуации герой рассказа не заметил того, что разводит костер под деревом, на ветках которого скопилось много снега. Он имел дело с нелинейной системой, после нарушения баланса которой последствия увеличивались как снежный ком. Он столкнулся с парадоксом кучи.

Джек Лондон написал этот рассказ задолго до появления теории хаоса. Его история рассказывает о важных составляющих выживания:

На каждой ветке лежало много снега. Всякий раз, когда он отламывал сучок от ствола, дерево чуть-чуть сотрясалось — едва заметно для него, но достаточно сильно, чтобы вызвать катастрофу. Одна из верхних ветвей сбросила свой груз снега, который упал на ветви пониже, увлекая за собой их груз. Так продолжалось до тех пор, пока снег не посыпался со всего дерева. Этот снежный обвал внезапно обрушился на человека и на костер, и костер погас! Человеку стало страшно… Потом он сделался очень спокоен.

У героя рассказа были опыт, умение и снаряжение. Его убило собственное отношение, неспособность найти баланс между эмоциями и голосом разума.

Он знал эти места. Он бывал на Аляске, когда температура падала до минус шестидесяти градусов, и выживал. Однажды, в такой же мороз, он промочил ноги, развел костер и выжил. Но при морозе ниже шестидесяти градусов система начала вести себя совершенно иначе, непонятным и незнакомым ему образом. Он и не предполагал, какие изменения могут произойти при такой критической температуре.

Вместе с Мури и Юнасом мы подошли к другой группе детей, которые разводили костер при помощи «сверления». Если честно, я никогда ранее не видел, как добывают огонь таким архаичным способом, и даже не верил, что это возможно. И вот я увидел десятилетнего мальчика Якова, у которого костер полыхал уже через десять минут. Я спросил его, сколько времени ему потребовалось на то, чтобы научиться, и он ответил: «Два года». С улыбкой Мури спросил Якова, считает ли он себя мастером, и Яков ответил: «Нет. Чтобы все это освоить, нужна целая жизнь». Яков говорил не просто об умении. Он имел в виду практики коренных народов, с помощью которых вырабатывается отношение тихого смирения. Эти практики предполагают неторопливое и вдумчивое исследование самого себя и окружающего мира.

В тот же день я начал учиться разводить костер подобным способом, на что ушло два тяжелейших дня. В первый вечер единственным моим чувством было раздражение этим маленьким Робинзоном Крузо, у которого огонь появлялся мгновенно, словно по волшебству. Расстроившись, я начал нервничать. У меня не было костра, у которого я мог бы согреться, а мой Робинзон не собирался его для меня зажечь. За весь день я съел один армейский паек и был голоден. Вместо костра у меня было немного липовой коры, несколько палочек, камень и комок бесполезного сухого трута. Я мечтал об огнемете, пицце и паре хороших музыкальных дисков. И очень хотелось выпить.

Только после того как я прошел школу Мури и успел все обдумать, то понял, что разведение костра — далеко не самое главное, чему он учит на своих курсах выживания. Мури пытался научить меня пути видения и понимания окружающего мира и самого себя. Он учил находить нужные материалы, учил пониманию того, какой материал будет работать, а какой нет. Я не в состоянии изменить мир; единственное, что я могу изменить, — это самого себя. Чтобы в этом мире выжить, необходимо его видеть и понимать. Я должен был признать мир, в котором оказался. Я должен был успокоиться и начать в нем жить. Точно так же как в дзен-буддизме, боевых искусствах и стрельбе из лука, такое поведение поможет перенести восприятие и ощущения в настоящее, что помогло бы мне спокойно предпринять правильные действия. Не имеет значения, какие новые открытия в этой области сделают нейробиологи, ученики Мури точно не будут игнорировать тучу, которую я проморгал перед выходом на прогулку в национальном парке Глейшер. Каждый из учеников Мури увидит и почувствует тучу задолго до ее появления. Каждый из них задаст себе следующие вопросы: «Что несет мне эта туча?» и «Как правильно вести себя в этой ситуации?» Обучение Мури гарантирует, что они не потеряются и не умрут. Оно поможет создавать когнитивные карты, соответствующие реальным, поддерживать эмоции в гармонии с разумом, а также всегда держать глаза и уши открытыми.

Я лег спать. В тот вечер у меня не было контакта с природой. Безопасность, удобство и эффективность — вот наркотики современного мира. Однако я начинал понимать, что это и есть то самое обучение, которое в состоянии разбудить мое восприятие. Когда я начинал заниматься воздушной акробатикой на своем самолете, то боялся каждую секунду. Я поинтересовался у отца, как он делал так, чтобы ему было удобно во время бомбардировок. Мне казалось, он знает какую-то мудрость, которая может пригодиться и мне. «Смысл не в том, чтобы чувствовать себя удобно. Чувствовать себя надо уверенно », — ответил отец.

Вместе с Мури и Юнасом мы шли по лесу. Время от времени Мури останавливался и просил нас прислушаться к щебету птиц. Когда Мури сам прислушался, то сразу сказал: «Что-то происходит». Его тело напряглось, как у охотничьей собаки, а глаза быстро бегали из стороны в сторону, сканируя местность: «Послушайте, как птицы возбуждены. Птицы — это радары леса». Я вспомнил случай, как однажды я жил в палатке в национальном парке Биг-Бенд на границе Техаса и Мексики. Вместе с естествоиспытателем по имени Анита мы вышли погулять в горы Чисос, чтобы скрыться от испепеляющей жары. В те дни на термометре в девять вечера было более сорока градусов. В такую погоду и в таком состоянии (обезвоженность и усталость) может произойти много неприятностей. Анита услышала отчаянно громкий крик голубой сойки и остановила меня рукой. Я поднял голову и увидел птицу, пение которой было похоже на плач. Плач по чему? Анита показала на тропу, на которой лежала огромная гремучая змея. Был бы я один, то обязательно на нее наступил бы. Анита оказалась начеку. Она прекрасно чувствовала окружающую среду и постоянно задавалась вопросом: «Что происходит?» А произошло следующее: гремучая змея только что съела птенцов голубой сойки.