Гийом Аполлинер - Т. 2. Ересиарх и К°. Убиенный поэт

— Хотите хороший совет? — сказала мадам Деан, вытирая тыльной стороной ладони кофе с молоком, который тек по ее подбородку. — Ребенка надо крестить.

— Я это непременно сделаю, — сказала Макарея.

— Мне даже кажется, — сказала мадемуазель Баба, — что лучше было бы окрестить его сразу, как родится.

— И верно, — с трудом проговорила мадам Деан, у которой был полный рот, — мало ли что может случиться. Кормить будете сами, а вот если бы я была из ваших, и у меня было бы денег, как у вас, я бы постаралась перед родами съездить в Рим, чтобы получить благословение папы. Ваше дитя никогда не познает отцовских ласк и наставлений, ему не произносить сладкого слова «папа». Так пусть хоть благословение папы римского всю жизнь будет при нем.

И мадам Деан принялась хлюпать, словно выкипающий горшок. Макарея пролила столь обильные слезы, что это было похоже на китовый фонтан. А про мадемуазель Баба можно сказать одно: с синими от черники губами она все рыдала и рыдала, да так, что рвущиеся из ее груди рыдания чуть было не повредили ее девственности.

Сорвав изрядный куш в баккара, да к тому же в свое время разбогатев, благодаря любви, Макарея, беременность которой никак не обнаруживала себя, приехала в Париж, где прежде всего отправилась к модным портным.

До чего же шикарной она была, ну до чего шикарной!

Однажды вечером она отправилась во Французский театр, где играли поучительную пьесу. В первом акте молодая женщина, которая в результате хирургической операции стала бесплодной, выхаживала своего толстого, страдающего водянкой и очень ревнивого мужа. Уходя, врач говорил:

— Спасти его может только огромное чудо или огромная преданность.

Во втором акте молодая женщина говорила молодому врачу:

— Я очень предана мужу. Лучше бы водянка была у меня!

— Предадимся любви, мадам. Если вы способны зачать, ваше желание будет исполнено. И какая сладкая слава ждет меня в этом случае!

— Увы, — бормотала дама. — У меня нет яичников.

— Любовь, — между тем восклицал доктор, — любовь способна совершать чудеса!

В третьем акте супруг, худой, как палка, и дама на восьмом месяце беременности радовались произошедшим с ними переменам. Врач докладывал в Медицинской академии об итогах своих исследований в области оплодотворения женщин, ставших бесплодными в результате хирургических операций.

В конце третьего акта кто-то в зале закричал: «Пожар!» Испуганные зрители с криками ринулись вон. На бегу Макарея вцепилась в руку первого попавшегося мужчины. Он был прилично одет и хорош собой, а поскольку Макарея была очаровательна, ему польстило, что она выбрала его в защитники. Затем они продолжили знакомство в кафе, а оттуда отправились поужинать на Монмартр. Но так уж получилось, что Франсуа дез Игрей по оплошности забыл свой кошелек. Макарея охотно оплатила счет. А Франсуа дез Игрей был столь галантен, что не позволил Макарее, разнервничавшейся из-за истории с пожаром, остаться ночевать одной.

Франсуа, барон дез Игрей (впрочем, баронство было фальшивым) представлялся последним отпрыском благородного дома в Провансе и демонстрировал герб на пятом этаже одного здания на улице Карла Пятого.

— Однако, — говорил он, — революции и демагоги неплохо потрудились для того, чтобы теперь гербы изучались только археологами-простолюдинами и чтобы дворяне навсегда забыли про это искусство.

Барон дез Игрей, герб которого имел форму лазурного щита с тремя серебряными вилообразными крестами, расположенными на геральдическом поле {108} , сумел произвести на Макарею такое приятное впечатление, что она в благодарность за вечер после Французского театра захотела изучать геральдику.

Надо сказать, что Макарея не проявила особой склонности к заучиванию геральдических терминов, и можно с уверенностью утверждать, что она серьезно заинтересовалась лишь гербом Пиньятелли, из семьи которых вышли многие папы, и чей герб был заполнен изображением котелков {109} .

И все же эти уроки не были всего лишь тратой времени ни для Макареи, ни для Франсуа дез Игрея, ибо они в конце концов поженились. В приданое Макарея принесла свои деньги, свою красоту и свою беременность. Франсуа дез Игрей подарил Макарее звучное имя и благородную осанку.

Ни один не жалел о совершенной сделке, и оба были счастливы.

— Макарея, дражайшая моя супруга, — сказал Франсуа дез Игрей вскоре после свадьбы, — зачем вы заказали столько нарядов? По-моему, дня не проходит, чтобы портные не приносили новых. Правда, это делает честь вашему вкусу и их квалификации.

Поколебавшись мгновение, Макарея ответила:

— Это для нашего свадебного путешествия, Франсуа!

— Нашего свадебного путешествия? Я тоже об этом думал. И куда же вы хотите поехать?

— В Рим, — сказала Макарея.

— В Рим, куда ведут все дороги?

— Мне хочется увидеть папу.

— Прекрасно, но с какой целью?

— Чтобы он благословил ребенка, который шевелится в моем животе, — сказала Макарея.

— Бог ты мой! Черт возьми!

— Это будет ваш сын, — сказала Макарея.

— Вы правы, Макарея. Мы поедем в Рим, куда ведут все дороги. Закажите новое платье из черного бархата, и пусть спереди по подолу юбки портной не забудет вышить наш говорящий герб: лазурный щит с тремя серебряными вилообразными крестами, расположенными на геральдическом коле.

— Per carita [17], мадам баронесса, (никогда бы не подумал, что вы замужем!), ай-ай-ай! Но господин барон, ваш муж, не согласен, ай-ай-ай! Действительно, у вас животик, который становится заметным. Как видно, во Франции неплохо стараются. Ах, если бы эта прекрасная страна захотела снова вернуться в лоно Церкви, ее население, сильно сократившееся вследствие антиклерикализма (да, баронесса, это доказано), так вот, население заметно увеличилось бы. Ах, Боже правый! Как она хорошо слушает, бесстыдница, когда с ней серьезно разговаривают, да, баронесса, у вас вид бесстыдницы! Ай-ай-ай! Теперь им хочется видеть папу. Ай-ай-ай! Благословение простого кардинала, вроде меня, их не устраивает. Ай-ай-ай, молчите, я все понимаю. Ай-ай! Я попробую получить аудиенцию. О, не благодарите меня, оставьте мою руку в покое. Ишь, как она целует, бесстыдница! Да уж. Идите-ка сюда, мне хочется что-нибудь подарить вам на память.

Вот! Цепочка с медальоном от церкви Богоматери Лореттской. Повернитесь-ка задиком… я хотел сказать… Ах, этот французский, язык сломать можно! Вы по-итальянски не говорите? Мы говорим одно, вы понимаете другое, это так утомительно!.. Я хотел сказать, повернитесь спиной, я вам застегну цепочку… Теперь, когда у вас есть медальон, обещайте никогда его не снимать. Ну ладно, ладно! Дайте я вас в лоб поцелую. Ну вот, бесстыдница меня боится, что ли? Вот так! Скажите, что вас так рассмешило?.. Ничего? Тогда один совет. Когда пойдете в Ватикан, не поливайте себя так этим зловонием, я хотел сказать, благовонием. До свидания, бесстыдница. Заходите еще. Кланяйтесь господину барону.