Виктор Еремин - 100 великих литературных героев

Впервые в открытое противоборство с Богом Дон Жуан вступил в новелле Проспера Мериме, где тема возмездия достигает особого накала. Писатель создал образ прожженного развратника. Именно в «Душах чистилища» возник знаменитый список Дон Жуана – «всех соблазненных им женщин и обманутых мужчин». [102]Причем в списке «рогатых» мужчин перечислены представители всех сословий – от римского папы, королей, герцогов и маркизов до ремесленников. В конце концов, Дон Жуан бросил вызов Богу, решив соблазнить самую благочестивую из известных монахиню. Вдруг распутнику явилось видение, будто души убитых им на дуэлях соперников и невинно погубленных женщин утаскивают его в ад. В ужасе Дон Жуан раскаялся и постригся в монахи… И только в монастыре стал окончательно понятен жизненный стержень этого человека – тщеславие. И разврат, и благочестие его – только от тщеславия! Дон Жуану нравилось быть во главе, самым преуспевающим в самом почитаемом. Мериме подчеркнул: «Теперь он являлся примером для благочестивой общины, как некогда был примером для своих распутных сверстников». Карой же Дон Жуану стала смерть единственной любимой им женщины, это оказалось пострашнее десницы каменного истукана.

После новеллы Мериме в произведениях о Дон Жуане стала исчезать тема Божьего возмездия и усилилась тема покаяния. Особое место заняла она в драматической поэме А.К. Толстого «Дон Жуан». Главный герой ее – избранник Творца и поэт. В женщине он видел смысл мироздания. За душу Дон Жуана вели непрестанную борьбу светлые духи и сатана. Искушением для поэта стал поиск небесного совершенства в грешной плоти. В конце концов, это непреодолимое противоречие привело Дон Жуана к безбожию и даже к восстанию против всех нравственных устоев. Статуя Командора была послана герою свыше с призывом к покаянию, но разочарованный поэт предпочел гибель в адском пламени.

В XX в. пришло время гротескно-пародийных Дон Жуанов, когда авторы изощрялись в раскрытии тайны великого соблазнителя – зачем он это делал, почему женщины были столь падки на его ухаживания, что вообще скрывал Дон Жуан под своей личиной. Стал он и импотентом, и латентным гомосексуалистом, и жертвой слухов, по причине которых женщины невольно приходили в экстаз лишь при упоминании имени прославленного любовника: переспать с ним было престижно для каждой – все равно что получить сертификат качества для других мужчин. В комедии Макса Фриша вообще можно говорить о футурологическом предсказании а-сексуального, живущего в виртуальном мире геометрии Дон Жуана, влюбленного в математику.

Образ Дон Жуана продолжает постоянно эволюционировать в зависимости от нравственного состояния общества. Если быть точнее – от свершившейся во второй половине XX в. сексуальной революции. Причем выражается это не только в новых версиях истории неодолимого любовника, но в гораздо большей степени в трактовке уже созданных классиками драматических произведений.

«Я горячо люблю вас, – упавшим голосом сказал Дон Кихот. – Это самый трудный рыцарский подвиг – увидеть человеческие лица под масками… но я увижу, увижу! Я поднимусь выше». [103]

Современники хохотали от этих слов до упаду. Почему же столь смешон Рыцарь Печального Образа? Потому что положительный, идеальный герой может быть только смешным, иначе он окажется лживым и приторно слащавым, в него просто никто и никогда в этом мире не поверит.

Величие и значение Дон Кихота заключается именно в том, что этот полусумасшедший, преисполненный благородных чувств и наивных устремлений старик оказался, пожалуй, единственным абсолютно положительным и при этом до отчаяния реальным героем во всей мировой литературе. Оттого мы так любим его и так сочувствуем глупым с житейской точки зрения похождениям и бедам, выпавшим как на долю самого рыцаря, так в еще большей мере на долю тех, кого вздумал он облагодетельствовать.

Бесспорно, говорить о Дон Кихоте в отрыве от его верного и добродушного оруженосца Санчо Пансы, самого воплощения здравого смысла и народной смекалки, просто невозможно, хотя, скажу откровенно, мне очень не нравится распространенное в литературе сопоставление Дон Кихота – возвышенного идеала с Санчо Пансой – приземленным, но устремленным к лучшему народом. Мы откажемся от него сразу. А теперь об авторе «Хитроумного идальго Дон Кихота Ламанчского».

Мигель де Сервантес Сааведра (1547–1616) родился в испанском городе Алькала-де-Энарес. Он стал четвертым ребенком в семье идальго, по бедности вынужденного трудиться брадобреем-костоправом, что считалось зазорным для дворянина. Мать мальчика, если верить ряду исследователей, была из семьи крещеных евреев.

По роду деятельности отца Сервантесам пришлось много путешествовать, так что к совершеннолетию Мигель объездил уже почти всю страну. В юношестве он увлекся писательством. В Мадриде Мигель учился у Хуана Лопеса де Ойоса, который в 1569 г. опубликовал в изданном им сборнике первое стихотворение одаренного ученика.

Пришло время делать карьеру. Первоначально Сервантес выбрал путь придворного. По рекомендации де Ойоса он устроился на службу камерарием (ключником. – Ред. ) к чрезвычайному послу папы Пия V, монсеньору Джулио Аквавива-и-Арагону, приехавшему в 1568 г. в Мадрид. Вместе с послом в начале 1569 г. Сервантес перебрался в Рим.

Во второй половине 1570 г. он оставил Аквавиву и поступил в испанскую армию, расквартированную в Италии. В это время здесь как раз разворачивалась война антитурецких сил, возглавлявшихся Испанией, против Османской империи.

В знаменитой битве при Лепанто Сервантес оказался в центре сражения и проявил чудеса храбрости. Он был ранен в грудь и в левую руку, которая с тех пор навсегда осталась парализованной.

Отлежавшись в госпитале и не имея средств к существованию, молодой человек был вынужден вернуться на службу, где отличился в боях за Корфу. Героизм воина был замечен самим доном Хуаном Австрийским. [104]Полководец выдал Сервантесу рекомендательные письма ко двору, которые должны были обеспечить ему почетный прием на родине и чин капитана.

По пути в Испанию осенью 1575 г. галера, на которой плыли Мигель и Родриго Сервантесы, была захвачена пиратами. Пленников отвезли в Алжир и продали в рабство. Найденные у Сервантеса рекомендательные письма от дона Хуана сыграли скверную роль в его дальнейшей судьбе. Невольника сочли за знатную особу и для выкупа заломили невероятно огромную сумму в 500 золотых эскудо. Раба купил сам турецкий наместник в Алжире Гасан-паша. В плену Сервантес «своим бесстрашием и волей заслужил уважение врагов, и ему более или менее сходило то, что он четырежды пытался организовать побег пленных». [105]Только в 1580 г. молениями нищей семьи беднягу выкупили тринитарии.