Виктор Еремин - 100 великих литературных героев

Поражает прозорливость этого неграмотного сына крестьянки, который в отличие от колерованного военного интеллигента четко расставлял по местам все политические силы вверенного свыше в его руки общества. «А когда генерал Родриго де Агилар сказал, что вопрос не в том, уходить или не уходить, а в том, что “все против нас, мой генерал, даже церковь”, он возразил: “Ни фига, церковь с теми, у кого власть!” А когда Родриго де Агилар сказал, что посредничество необходимо, потому что верховные генералы заседают уже сорок восемь часов и никак не могут договориться, он отвечал: “Неважно, пусть болтают, ты еще увидишь, какое решение они примут, когда узнают, кто больше платит!” – “Но вожаки гражданской оппозиции сбросили маску и митингуют прямо на улицах!” – воскликнул Родриго де Агилар, на что он ответил: “Тем лучше, прикажи повесить по одному человеку на каждом фонаре площади де Армас, пусть все видят, у кого сила!” – “Это невозможно, – возразил генерал Родриго де Агилар, – за них народ!” – “Вранье, – сказал он, – народ за меня, так что меня уберут отсюда только мертвым!”»

Еще более поражает врожденный талант Сакариаса управлять обществом. Он поделился своим опытом с маленьким сыном, потенциальным преемником власти диктатора:

«“Никогда не отдавай приказа, если не уверен, что его выполнят!” …единственная ошибка, которой не может себе позволить человек, облеченный властью, – это приказ, отданный без уверенности в его выполнении…»

Но генерал Сакариас, как и каждый великий диктатор, остается для нас трагической фигурой. И дело даже не в его одиночестве. Хуже – абсолютная власть всегда бесплодна! Что бы она ни породила, независимо от чистоты и благородства замысла при зачатии, неизбежно будет погублено тем низменно подлым окружением, которое единственное по законам бытия может сложиться вокруг властителя. И гибель эта может случиться и при жизни диктатора, и уж тем более после его смерти.

Жену и сына-наследника Сакариаса разорвали и сожрали на рынке одичавшие собаки. «Они сожрали их живьем, мой генерал! Но это не обычные наши уличные дворняги, а неведомые нам волкодавы с бешеными желтыми глазами и гладкой акульей шкурой! …Шестьдесят собак, мой генерал, шестьдесят совершенно одинаковых собак! Никто и опомниться не успел, как они выпрыгнули из-за овощных прилавков и набросились…» Кто эти волкодавы, понятно каждому.

И еще один постоянный рок любого диктатора. «Мать моя Бендисьон Альварадо, – думал он, – как это может быть, что у меня оказалось столько врагов?»

«Что касается количества врагов, то Хосе Игнасио Саенс де ла Барра объяснил ему, как это получается: “За шестьдесят – наживаем шестьсот, за шестьсот – наживаем шесть тысяч, и так до шести миллионов!” – “Но это же вся страна, черт подери, – воскликнул он, – так мы никогда не кончим!” Но Хосе Саенс де ла Барра невозмутимо заметил: “Спите спокойно, генерал! Мы кончим, когда они кончатся!”»

Габриэль Гарсиа Маркес запретил экранизацию своих произведений, равно как и счел неразумным их иллюстрирование.

Барон Мюнхгаузен – главный враль мировой литературы. Заметьте, не лжец, не злокозненный обманщик, а именно враль – «говорунъ, разскащикъ, забавный пустословъ, шутникъ, балагуръ» [123]или «тот, кто любит рассказывать вздорные, нелепые и т. п. вещи, выдумывая их на ходу». [124]Так обычно рассказывают «правдивые» истории маленькие дети, имея собственные представления и о мироустройстве, и о месте человека в природе и обществе. По мере того как мы взрослеем, дар враля растворяется в познании. Остается только удивляться и восторгаться теми исключительными личностями, кто, отбросив в сторону философию, науку и житейские знания, умудряется столь искренне, столь забавно и увлекательно врать нам истории, позволяющие хоть не надолго покинуть обыденность и окунуться в мир детской непосредственности.

К таким людям относился и Рудольф Эрих Распе, создатель барона Мюнхгаузена как литературного героя. О прототипе великого враля расскажем позже.

Распе родился в Ганновере в 1737 г. в обедневшей семье чиновника-дворянина.

В восемнадцать лет он поступил в Геттингенский университет, через год перешел в университет Лейпцига, который и закончил, изучив историю античности, археологию и геологию. В те годы среди друзей и знакомых Распе слыл человеком живым, веселым, любителем пошутить, не зря его прозвали Стремительным.

Получив диплом магистра, он вернулся в Ганновер, где в 1760 г. поступил на службу в Королевскую библиотеку. В те времена Ганновер входил во владения английского королевского дома.

Многообразие интересов и широта знаний позволили Распе завязать переписку со многими выдающимися людьми своего времени. В их числе были И.И. Винкельман, Г.Э. Лессинг, И.Г. Гердер, Б. Франклин и многие другие. Через семь лет Распе был уже широко известен в ученых и литературных кругах Европы и Америки. К этому времени были опубликованы его первые произведения – поэма «Весенние мысли», одноактная комедия «Пропавшая крестьянка», роман «Гермин и Гунильда, история из рыцарских времен, случившаяся в Шеферберге между Аделепсеном и Усларом, сопровождаемая прологом о временах рыцарства в виде аллегорий».

В 1766 г. в Касселе открылась вакансия хранителя библиотеки и профессора в колледже Карла Великого. Ландграф Фридрих II (1720–1785) предложил этот придворный пост Рудольфу Распе, и тот, дав согласие, перебирается в Кассель – один из красивейших городов Германии. Помимо лекций в колледже в обязанности Распе входило приведение в порядок коллекции собранных ландграфом древностей, которая насчитывала 15 тысяч ценных предметов.

Распе дослужился до чина тайного советника и за это время опубликовал ряд ценных научных трудов, благодаря которым стал членом Лондонского Королевского общества, членом Нидерландского общества наук в Гарлеме, членом Германского и исторического институтов в Геттингене, почетным членом Марбургского литературного общества, секретарем Нового кассельского общества сельского хозяйства и прикладных наук.

Однако придворная жизнь требовала существенных расходов. Легкомысленный Распе влез в огромные долги. А тут еще произошло непредвиденное – Фридрих II вознамерился приударить за молодой женой ученого и направил его послом в Венецию. Семью взять с собой Распе не разрешили. И тогда ревностный супруг пошел на авантюру – он якобы выехал в Венецию, а на самом деле отправился в Берлин, причем жена с детьми присоединились к нему по дороге. Едва об обмане узнали в Касселе, сразу началось следствие. Тут же поползли слухи, будто для пополнения средств Распе украл из коллекции древностей ценные монеты и геммы. При проверке обнаружилась большая недостача. Действительно ли Распе украл ценности, следствие установить не смогло, но с этого времени вот уже третье столетие воровство неизменно ему приписывается. Не помогло даже возвращение беглеца, которому немедля предложили вернуть в казну 5 тысяч талеров. И Распе уже по-настоящему пустился в бега.