Николай Непомнящий - 100 великих тайн Востока

Другой подобный случай был зарегистрирован в 1977 г. в Испании. В Эспартинасе был вскрыт семейный склеп, при этом обнаружилось, что труп, захороненный без всякого бальзамирования 40 лет назад, совершенно не подвергся разложению. 11-летний Хосе Гарсиа Морено, умерший от менингита, выглядел так, словно он только что заснул.

А самый древний случай сохранения нетленных останков описан в китайских летописях «Житие буддийских святых». Один из самых знаменитых патриархов династии Сун, Гуй Йене, умерший в 712 г., был похоронен в монастыре Цюэнь. Через 564 года монгольские воины выкопали тело, желая убедиться в правдивости слухов о чудесной сохранности трупа. К их удивлению, кожа трупа по прошествии стольких лет оставалась эластичной, на теле не было заметно никаких признаков разложения или усыхания. Тем не менее у воинов хватило смелости вскрыть тело. То, что они увидели, заставило бесстрашных воителей бежать без оглядки – сердце и печень трупа выглядели абсолютно живыми!

Стоит ли говорить, что все подобные случаи необъяснимой сохранности трупов вызывали священный трепет, будь то мощи святых, или мумии лам в буддистских храмах. Толпы паломников стекаются к таким местам в поисках благословения или исцеления. Вот и тело Даши Доржо Итигэлова, выставленное после эксгумации в стеклянном саркофаге в Иволгинском дацане, привлекает толпы верующих. Кого-то бурятский Хамбо-лама избавил от болезней и неприятностей, а некоторых спас от неминуемой смерти. Вот, например, история одного московского бизнесмена, который посещает дацан уже не в первый раз. После первого визита к святыне он попал в страшную автомобильную катастрофу. В последний момент перед столкновением он увидел бурятского святого, а в следующий миг его машина превратилась в груду металлолома, но сам бизнесмен при этом отделался, как говорится, легким испугом.

Почитание святыни, однако, не мешает продолжению споров в научных кругах: можно ли считать Хамбо-ламу живым человеком? Чем объяснить идеальное состояние останков? Вернется ли лама к земной жизни? Можно ли достичь этого состояния усилием воли и долгими тренировками или же это очередной природный феномен, связанный с еще не изученными влияниями окружающей среды на ткани живых организмов? Для верующих буддистов ответы на большинство этих вопросов ясны – все они согласны с мнением индийского эксперта Джампа Сандэпа о том, что Итигэлов до сих пор находится в состоянии длительной медитации и, возможно, уже достиг высшего состояния, связанного с осознанием пустоты. Для традиционной же науки однозначных ответов на эти вопросы нет и, скорее всего, в ближайшее время не появится.

В Петербурге, в знаменитой Кунсткамере, основанной Петром I, в «аквариуме», наполненном формалином, хранится экспонат за номером 3394, который ни разу не выставлялся и вряд ли когда-либо будет выставлен. В реестре он скромно обозначен как «Голова монгола».

Это голова человека, происхождение и обстоятельства жизни которого темны, а таинственное влияние, оказанное им на соотечественников, огромно. Почти полвека будоражил он Монгольскую степь, в кочевников вселяя веру и ужас. Даже имя его неизвестно в точности. Называли его Джа-лама, или Дамбижанцан.

Еще при жизни он был признан святым, а сам себя объявил потомком легендарного ойратского князя XVIII в. Амурсаны, прославившегося в борьбе против маньчжуро-китайского засилья. Но главное – Джа-лама словом и делом убеждал всех, что он является земным воплощением ужасного Махакалы, «Великого Черного» – одного из буддийских божеств. Этого грозного защитника «желтой веры» ламы-иконописцы изображали с ножом или мечом на фоне очищающего огня, готовым впиться в сердце врага веры и выпить его еще не остывшую кровь. Махакала не просто побеждает зло, но испытывает блаженство при виде смертных мук носителя зла. Страшная участь ждала и того, кто смел усомниться в святости Джа-ламы.

Во время жертвоприношений он вспарывал грудь врагам, вырывая сердца и освящая свежей кровью боевые знамена. Он своими руками выдавливал глаза, отрезал уши… Голову же его, убитого в конце 1922 или в начале 1923 г. в результате тщательно готовившейся операции государственной внутренней охраны (нечто вроде ВЧК) Монголии, долго возили насаженной на пику по стране, чтобы далеко по кочевьям разнеслась весть о его гибели и простые монголы убедились: Джа-лама был смертен, его больше нет!

Завидев эту процессию, пастухи поспешно сворачивали в сторону, ибо верили, что встреча с «цаган-толгой» («белой головой») сулит беду. Белой же голову прозвали потому, что она была мумифицирована по старинному степному обычаю – подсолена и прокопчена, отчего соль кристалликами выступала на коже. Но и после гибели Джа-ламы кочевники не верили в его смерть, и гуляла молва, будто видели его то в одном месте степи, то в другом…

Главные деятели Кобдоского края　– в центре Джалханцза-хутухта, справа от него　– Джа-лама. Фото А.В. Бурдукова

Наибольшую известность как бесстрашный воин Джа-лама приобрел в 1912 г. после знаменитого штурма города-крепости Кобдо с засевшими в нем китайцами. Он был одним из руководителей этого сражения, и по его приказу на неприступные стены погнали собранных по степи старых верблюдов с привязанным сзади и подожженным хворостом. Именно это внесло панику в ряды защищавшего Кобдо гарнизона и позволило монголам ворваться в город. Дело кончилось резней, разгромом китайских храмов и лавок, человеческими жертвоприношениями, ритуалом освящения знамен кровью (следует заметить, что лавки русских купцов не пострадали, так как вошедшие в город одновременно с осаждавшими казаки выставили около них посты). Согласно легенде, Джа-лама после сражения, склонившись в седле, высыпал из-за пазухи пригоршню деформированных пуль. Они его не брали…

По некоторым сведениям, Джа-лама был калмыком из Астраханской губернии. Во всяком случае, Россия считала его своим подданным, что и послужило поводом для его ареста в феврале 1914 г. и препровождения в тюрьму и ссылку. Одним из доказательств зверств Джа-ламы в отчете об аресте назывался тулум – снятая аккуратно, «мешком», кожа человека, хранившаяся в его юрте для ритуальных целей.

В 1917 г., принесшем Российской империи революционные катаклизмы, некому стало «надзирать» за Джа-ламой, и он снова пробрался в Западную Монголию, в степь. Неизвестно в точности, в каких буддийских монастырях обучался Джа-лама и учился ли вообще (и мог ли с полным основанием именоваться ламой), совершил ли, как утверждают некоторые источники, паломничество в таинственную, запретную для посещения иностранцев столицу Тибета Лхасу, где он якобы стал доверенным лицом далай-ламы. Все сведения об этом человеке запутанны и противоречивы.