Николай Непомнящий - 100 великих тайн Востока

В конце июня 136 европейцев, среди которых были женщины и дети, плыли в лодках вниз по Гангу. Они миновали город Футигар, который только что восстал, и уже приближались к крепости Бихар. Не имея продовольствия, они с надеждой смотрели на пристани, величественные лестницы, идущие от реки до самого дворца, минареты которого выделялись на фоне лазурного неба. Здесь, они знали, живет раджа законопослушный и сказочно богатый: Нана Сахиб не откажет им в приюте и защите. Они причалили и высадились на берег.

Несчастные не знали, какие события произошли в течение последних трех недель в Канпуре и Бихаре.

В первом из этих городов гарнизоном командовал сэр Хью Уилер, генерал, который в течение пятидесяти четырех лет доблестно служил в англо-индийской армии. 13 мая вспыхнуло вооруженное восстание сипаев в городе Меруте, к северо-востоку от Дели.

Сэр Хью сосредоточил весь свой гарнизон, состоявший из 61 артиллериста-европейца и 350 тысяч сипаев, в здании старого госпиталя, распорядившись вырыть ров и возвести земляное укрепление вокруг этой слабой крепости; там же он укрыл 800 жителей-европейцев, среди которых было 330 детей. 22 мая капитан Мур прислал ему из Лакхнау слабое подкрепление. 1 июня он принял под свое командование 165 человек, прибывших из Калькутты. Генерал подумал, что это авангард большой армии. Убеждение это было таким твердым, что сэр Хью отправил обратно в Лакхнау несколько человек, оставив себе только 210 пехотинцев. Но в ночь с 4 на 5 мая касса и склад боеприпасов были разграблены восставшими сипаями в количестве 3500 человек, которые затем направились к Дели.

Нана Сахиб с эскортом. Гравюра. Конец 1850-х　гг.

Нана Сахиб, который в течение последних недель успел поменять свой образ мыслей, присоединился к ним в Куллумпуре. Он убедил их вернуться в Канпур для того, чтобы уничтожить защитников госпиталя, и увеличил это войско до 12 000 человек, которыми командовал он сам. К ним присоединились еще 400 преступников, выпущенных из городской тюрьмы.

Вся эта армия осаждала сэра Хью с его небольшим отрядом.

Высадившиеся на берег беженцы попали прямо в руки восставших: все мужчины были немедленно вырезаны, женщины и дети оставлены для дальнейших пыток.

Тем временем английская армия на подмогу к осажденным не спешила.

Для защитников госпиталя не было другого средства к спасению, как почетная капитуляция. Сэр Хью принял условия Нана Сахиба: он сможет выйти с воинскими почестями, погрузиться в лодки с запасом продовольствия, которого ему должно хватить на дорогу до Аллахабада, находившегося в 190 км. 26 июня они оба принесли клятву: английский генерал поклялся на Библии, Нана Сахиб клялся по священному индуистскому обряду.

Прошло 24 часа, и вот на берегу Ганга показались слоны, которые перевозили генерала и его товарищей. Они погрузились в 20 лодок, но едва отплыли от берега, как артиллерийская батарея ударила по лодкам картечью. Некоторые лодки дали течь, другие загорелись. Тех, кто пытался спастись вплавь, рубили саблями конные индусы, зайдя в воду, или же их брали в плен на берегу.

Генерал был убит при первых же выстрелах, а его дочь попала в плен. Все пленные мужчины были расстреляны. Мисс Уилер увели в Канпур вместе с женщинами и детьми. Один из кавалеристов-сипаев сделал ее своей рабыней. Вернувшись домой со своей добычей, он напился пьяным и уснул. Когда пришла ночь, мисс Уилер, подобно Юдифи, взяла саблю и отрубила голову своему Олоферну, но не остановилась на этом, а обезглавила также мать, жену и детей несчастного.

После этой мести она выбежала из дома и крикнула другим кавалеристам-сипаям: «Пойдите посмотрите, как я почесала пятки вашему капитану», после чего бросилась в колодец.

Другие женщины и 122 ребенка оставались в плену в течение трех недель – до того дня, когда британские войска подошли к Канпуру. Это было сигналом к резне. Нана Сахиб приказал сипаям зарубить саблями всех пленников.

На другой день их всех сбросили в шахту, не потрудившись добить тех, кто еще дышал. Позднее англичане поставили в этом городе многоугольный монумент в память о девятиста убитых по приказу раджи.

К счастью, Нана Сахиб не был большим полководцем. 16 июля 1857 г. во главе полуторатысячного отряда он был разбит генералом Хевлоком. Он вынужден был покинуть Канпур и скрывался в джунглях, а затем уехал в Непал, после чего след его теряется. Победившие англичане не сумели схватить Нана Сахиба. Не удалось узнать, что с ним стало в дальнейшем.

На фоне этого таинственного конца Жан Ришпен мог дать волю своему романтическому воображению. Нана Сахиб в пьесе этого поэта встречается со своей невестой Джеммой под сводами пещеры, подобной пещере Али-Бабы, где среди сокровищ и фантастических драгоценностей возвышается над очагом статуя бога Шивы. Внезапно огонь вырывается из него, начинается пожар. Нана Сахиб не может открыть стальную дверь пещеры, через которую он вошел и которая закрылась за ним. Как и следует героине в драме ученика Виктора Гюго, Джемма охотно всходит на костер и приглашает любимого последовать ее примеру, что он и спешит сделать. Свои призывы Джемма выражает в звучных стихах, которые мы не беремся привести.

« Сенсацией 1895 года явился некий русский Василий Малыгин (или, как его называло местное население, Малиган), возмутитель спокойствия в Нидерландской Ост-Индии», – писала голландская газета «Зевентинде ярганг» в том же году .

Впервые о Малыгине мне довелось услышать от индонезийского ученого Сумитро на острове Бали.

– Он приехал к нам в конце прошлого столетия, – начал свой рассказ профессор, – и на острове Ломбок (он расположен рядом с островом Бали) возглавил восстание против голландцев. Остров в то время являлся их колонией. Восстание с трудом было подавлено, Малыгина поймали и осудили на 20 лет тюрьмы. Русскому правительству только через два года удалось получить разрешение голландских властей на депортацию его на родину. И представьте себе, он через некоторое время опять вернулся, правда, на этот раз на другой остров – в провинцию, которая долгие годы не покорялась голландцам.

Василий Малыгин (Единственный сохранившийся снимок)

В пожелтевших от времени, хрупких, как засушенные цветы, голландских и малайских газетах имя Малыгина (или точнее – Малигана) встречалось довольно часто. Как только его ни называли: опасным бунтарем, шпионом, бандитом, искателем приключений, славы, денег…