Николай Непомнящий - 100 великих тайн Востока

Стать сиддхой в течение одной жизни может только джайн-монах, остальные же должны пройти через необходимое число перерождений, постепенно улучшая свою карму. Еще при жизни Махавиры в общине его последователей наметились разногласия: часть монахов настаивала на том, что стать сиддхой может только монах-мужчина, а их оппоненты допускали такую возможность и для женщин. В дальнейшем на основе противоречий в толковании нескольких пунктов учения оформились два основных направления джайнизма – более строгое и более либеральное. Окончательный раскол произошел в конце I в. н. э. – «либералы» образовали отдельную группу джайнов, получившую название шветамбаров («одетых в белое»), а их оппоненты стали называться дигамбарами («одетыми в стороны света»). Нетрудно догадаться, что более строгие джайны не допускали возможности для монаха хоть во что-нибудь одеваться, а более мягкие позволяли рядиться в специальные белые одежды. Исторически сложилось, что дигамбары живут, как правило, в Южной Индии, а шветамбары – в Северной. Значительные различия между этими двумя школами сохраняются и в их священных текстах.

Философия джайнизма основана на принципиальном дуализме категорий джива (живое) и аджива (неживое). Неживое состоит из нескольких субстанций, которые в комбинации между собой и с дживой образуют все разнообразие мира. В соответствии с извечным законом бытия джива неизбежно взаимодействует с субстанциями неживого, и основной ее характеристикой является качество реагирования на это взаимодействие. Методика аскетизма предполагает «воспитание дживы-души и приведение ее в состояние индифферентности к взаимодействию с адживой, которое и означает освобождение (мокша или нирвана). Таким образом, джайнская философия – это прежде всего Путь.

Предметом особой гордости джайнов является сформулированный ими методологический принцип анэкантавады (неодносторонности), в соответствии с которым любое высказывание о реальности может быть истинным только до определенной степени и только с определенной точки зрения. Но точек зрения много, поэтому справедливость всякого высказывания всегда относительна. Анэкантавада прекрасно иллюстрируется известной джайнской притчей о слепцах, спорящих друг с другом, на что похож слон.

За два с лишним тысячелетия существования джайны стали неотъемлемой частью индийского общества, сформировав особую касту. Они верят в индусских богов, отмечают индусские праздники, участвуют в индусских ритуалах. Однако джайны всегда остро ощущали свою социокультурную самобытность и старались вести более или менее замкнутый образ жизни. Скрытностью джайнов объясняется, в частности, недостаточная изученность их религии европейскими учеными вплоть до начала XX века. Однако впоследствии уже сами джайны стали проводить научные исследования собственной истории и публиковать книги на эту тему.

Тибет был и остается для многих из нас той цивилизацией, которую нам не дано понять. Любопытство к этой загадочной земле подстегивается и тем, что тибетские мудрецы и монахи взирают на остальной мир глазами, в которых угадывается либо безразличие, либо надменность. Утверждают, что тибетские ламы могут «входить» в тела умерших людей и жить в этом новом состоянии. Некоторые ламы неведомым образом способны после смерти сохранять свою плоть без признаков разложения в течение двух недель. Делается это для того, чтобы сознание учеников получило возможность проникнуть в тело учителя и овладеть всем богатством его знаний и мудрости [10].

Ученые Колумбийского университета присутствовали при подобном акте в 1987 г. Позднее Далай-лама объяснил им, что тантрическая техника позволяет сознанию учеников проникать в тело мертвого учителя и получать все его знания и жизненный опыт, ибо память не есть мозг. Но для успеха этой акции необходимо много тренироваться.

А вот великий йог Дхарма Дходе (сын ламы Марпы) достиг таких высот контроля своих энергетических потоков и сознания, что мог покидать свое тело, проникать в тело покойника и существовать в нем как в собственном. То есть он мог говорить, двигаться, мыслить… Он неоднократно демонстрировал все это своим ученикам.

Похоже, что тибетским монахам больше жизни интересна смерть – самое таинственное состояние материи.

В 1950 г. китайские войска оккупировали Тибет, и новая власть стала проводить в жизнь мощную и беспощадную антирелигиозную кампанию. Повсеместно закрывались тысячелетние монастыри и храмы. Для ассимиляции тибетцев широко практиковались насильственные браки с китайцами и их высылка во внутренние районы страны. В то же время постоянно увеличивался поток беженцев в Индию. К 1960 г. там сконцентрировалось более 100 тысяч тибетцев во главе с Далай-ламой. К счастью, в дальнейшем репрессии прекратились, но Тибет остается китайским, а китайцы смотрят на философию буддизма скептически, В том числе и на ужасный обряд «небесных похорон».

Неподалеку от города Лхасы, бывшей столицы Тибета, находятся несколько монастырей, известных своими странными традициями. О них знают многие, но никто не приезжает сюда специально, чтобы увидеть «небесные похороны», – это бессмысленно и весьма опасно по двум причинам. Во-первых, если любопытного застукают за попыткой подсмотреть «небесные похороны», то ему грозит десять лет китайской тюрьмы. Во-вторых, если кому-то и удастся подсмотреть их, то это наверняка неблагоприятно повлияет на психику «счастливчика», а может, и вовсе разрушит ее.

В каждом номере гостиниц Лхасы вы увидите объявление на семи языках:

«Согласно законам правительства Китая в нашем городе строжайше запрещено посещать, присутствовать и делать фотоснимки на месте проведения “небесных похорон” – погребальном церемониале тибетских монахов. Он является древним обычаем небольшой части населения Тибета. Туристы, нарушившие это правило, будут наказаны по всей строгости закона».

«Небесные похороны» – это своеобразный ритуал монахов, во время которого труп режут ножами на мелкие части и скармливают грифам. В ближайшем пригороде Лхасы, позади монастыря Сера, у подножия гор находится огромный плоский камень, внешне напоминающий плиту. Он-то и является последним пристанищем умерших монахов, которые, по поверью, возносятся с него в поднебесье.

Прежде чем приступить к основной операции, мастер похоронного церемониала выпивает крепкого монастырского пива. Говорят, для того, чтобы притупить ощущения от предстоящей работы по расчленению покойника и дальнейшему измельчению тканей его тела.

Для операции подготавливают несколько ножей и мощную кувалду. Вся работа занимает у него 3–5 часов. Чтобы труп не соскальзывал с политого кровью камня, его привязывают к рогообразному выступу на плите множеством веревок.