Николай Непомнящий - 100 великих тайн Востока

Успех соотечественника произвел впечатление на венгерских ученых, и Вамбери предложили должность профессора в Пештском университете. В Венгрии он перевел и снабдил комментариями турецкую поэму «Шейбаниада». Продолжал он и свои исследования по происхождению мадьяр – Вамбери склонялся к мысли, что венгры ведут свое начало от воинственных гуннов и восточных турок…

«Большая игра»… Это понятие возникло в кулуарах российской разведки еще в начале XIX в. Речь идет о тайной войне между Англией и Россией за господство на Востоке. Российские агенты пробирались в Афганистан и саму Британскую Индию, пытались обратить войска персидских, афганских и среднеазиатских владык против Индии, а англичане, в свою очередь, являлись в Среднюю Азию и устраивали, как им было нужно, персидские дела. До вооруженного столкновения дело ни разу не дошло, хотя несколько раз русское правительство рассматривало проекты завоевания Индии, а англичане пытались направлять на российские области войска своих азиатских союзников. Это была «игра», полная шпионских переодеваний, тайных ударов, хитроумной дипломатии, но также и по-настоящему благородных поступков…

Несмотря на то что открытых столкновений не случалось, жертв-одиночек было немало. Человек, придумавший термин «Большая игра», – капитан Конноли, опытный агент и очень мужественный человек, – был обезглавлен в Бухаре. Судьбы многих офицеров, состоявших на российской службе «дипломатическими агентами», тоже были трагичны. Жизнь некоторых из них окончилась при обстоятельствах, до конца не выясненных и сейчас.

Когда в начале XVIII в. Англия еще только-только закреплялась в Индии, эта страна уже привлекла внимание русского государя. После путешествии по Индии в 1695–1699 гг. купца Семена Маленького в России вспомнили древние легенды о несметных богатствах этой страны.

Для исполнения своих грандиозных планов Петр I всегда имел нужду в деньгах. Мысль об Индии как стране – торговом партнере, а еще лучше – подчиненной области – не могла его не волновать…

Вот что говорил гораздо позже один из тех, кто принимал активное участие в исполнении замыслов Петра I в Персии, – Артемий Волынский: «Понеже по замыслам его величества не до одной Персии было ему дело. Ибо если б посчастливилось нам в Персии и продолжил бы Всевышний живот его, конечно, покусился достигнуть до Индии; а имел в себе намерение и до Китайского государства, что я сподобился от его императорского величества по его ко мне, паче достоинства моего, милости сам слышать…»

В чем же состояла миссия самого Волынского? В 1715 г. он был направлен посланником в Персию, к шаху Хуссейну. Инструкция ему от Петра была такова: «Едучи по владениям шаха персидского как морем, так и сухим путем, все места, пристани, города и прочие поселения и положения мест, и какие где в море Каспийское реки большие впадают, и до которых мест по оным рекам мочно ехать от моря, и нет ли какой реки из Индии, которая б впала в сие море, и есть ли на том море и в пристанях у шаха суды военные или купеческие, також какие крепости и фортеции – присматривать прилежно и искусно проведывать о том… Смотреть, каким способом в тех краях купечество российских подданных размножить и нельзя ли через Персию учинить купечество в Индию».

Волынский пробыл у шаха слишком недолго и был занят другими делами, потому не успел ничего разведать об Индии. Сведения, добытые им, гораздо больше пригодились тогда, когда сам российский царь возглавил поход в персидские области Каспия в 1722 г.

Между тем помимо такого «дипломатического агента» Петр одновременно послал и других разведывать путь в Индию чуть восточнее – через Хиву и Бухару.

Этой неудачной разведкой стала экспедиция капитана Александра Бековича, крещеного черкесского князя, отправленного с большим отрядом склонить к «верности или подданству» владетелей вышеуказанных городов. Экспедиция замышлялась еще с 1714 г., но осуществилась в начале 1716 г. В числе многочисленных поручений Бековичу значилось: выяснить, где было устье Амударьи, которую хивинцы якобы направили из Каспийского моря в Аральское. Петр думал разрушить хивинские плотины и наладить прямой путь от Каспия в Индию или хотя бы до города Иркеть на Сырдарье, где, как ему доносили, калмыки намывают много золотого песка. Бековичу так и указывалось: «А ежели в дружбе откажут, то делать более нечего, только что те два города (Хиву и Бухару) делай, и плотину разори».

Плата за головы врагов в Хиве. Книжная иллюстрация XIX　в.

Индийская часть экспедиции не предполагалась столь агрессивной: «Также спросить у него (хивинского хана) судов и на них отпустить купчину по Амударье реке в Индию, наказав, чтоб изъехал ее, пока суда могут идти, и потом продолжал бы путь в Индию, примечая реки и озера и описывая водяной и сухой путь, особенно водяной, и возвратиться из Индии тем же путем; если же в Индии услышит о лучшем пути к Каспийскому морю, то возвратиться тем путем и описать его».

Под видом купчины должен был выступать поручик Александр Иванович Кожин, которому «для отпуска товаров придать двух человек добрых из купечества, чтобы не были стары». Перед тем как присоединиться к отряду Бековича, Кожин занимался картографической съемкой – «вымеривал Каспийское море» в отряде адмирала Федора Апраксина. Хотя с Бековичем должно было идти не менее 4 тысяч человек, в Индию Кожину предстояло отправиться одному с двумя купцами. Правда, упоминались и другие. «Пошлите з Бековичем из морских офицеров и навигаторов человек 5 или 6, которые б все русские были», – писал царь Апраксину. Но из письма непонятно – послать ли их в Индию или на розыски золотоносной Иркети. На товары для «купчины» выделялось 5 тысяч рублей, а на проезд ему с двумя настоящими купцами – 1 тысяча рублей. Таким был первый участник еще не получившей свое название «Большой игры».

Уже вдогонку экспедиции Петр прислал письмо лично Кожину. В частности, просил привезти «струсов» (страусов), «казеариусов» и других редких тварей «всяких родов».

Бекович послал в Хиву несколько человек предупредить о том, что он скоро явится и вручит грамоты от русского царя, а сам сперва спустился от Астрахани вдоль берега Каспийского моря. По дороге он построил две крепости – Тюр-Кабаган и Красноводскую – там, где предполагалось бывшее устье Амударьи.

Кожин был весьма раздражен выбором места для крепостей. С Бековичем они постоянно ссорились. Хивинцы между тем присматривались к продвижениям 4 тысячного русского войска. Посланники Бековича доносили из Хивы, что ему здесь не доверяют. В результате выяснилось, что Кожин был прав – в первой крепости климат был настолько вреден, что от болезней слегло более 700 человек.