Роберт Силверберг - Базилиус

– Именно. Он представит Всевышнему свое свидетельство об этой планете. Он даст сигнал Исрафаилу трубным гласом возвестить конец света.

Он громогласно произнесет имя Анафаксетона, собирая всех, живущих на земле пред Высшим судом. Он-то и будет главным ангелом Апокалипсиса, подлинным провозвестником Страшного суда и разрушителем миров. А что касается внешнего вида, мы тут подумали и решили, что можно сделать его похожим на…

– Довольно, – прерывает его Каннингэм, – об этом поговорим в другой раз.

Он снова отключает машину на ночь, наливает себе немного выпить и придвигается к окну. Накрапывает дождь. Не лучшая погода для поездки за город.

Обстоятельства складываются неблагоприятным образом, но Каннингэм, несмотря ни на что, отправляется в гости. Джоаны не будет. Она позвонила ему в последний момент, чтобы извиниться. Сослалась на простуду, хотя по голосу не заметно. Впрочем, может быть это и так. А еще вероятнее, нашла себе более интересное занятие на субботний вечер. Но он уже настроился идти. И вот около восьми часов дождливым осенним вечером он подъезжает к Сан-Матео.

Дом, куда он приглашен, находится вовсе не в фешенебельном пригороде, как воображал Каннингэм, а в тесном, застроенном центре. Обстановка напоминает добрые старые студенческие времена: потертая мебель, дешевый стереопроигрыватель. В комнате звучит поп-музыка двадцатилетней давности, гости заняты нехитрой компьютерной игрой. Хозяин дома занимается торговлей компьютерами в большой компании в Сан-Хосе, и большинство гостей так или иначе связаны с этой сферой. Футуролог из Нью-Йорка не приехал, как, впрочем, и разрекламированный Джоаной биосоциолог. Видеопоэты – обычная парочка голубых, которые заняты только друг другом и напитками. Специалист по языку обезьян, краснолицый, разомлевший от избытка спиртного субъект, развлекает пухлую дамочку, увешанную побрякушками с астрологической символикой. Каннингэм проходит сквозь толпу гостей. Он не заговаривает ни с кем, и никто не обращается к нему. Замечает открытые бутылки красного вина на круглом столике возле окна и подходит, чтобы наполнить свой бокал.

Он так и остается здесь, скованный странным оцепенением, и представляет, как он мог бы начать свой захватывающий рассказ об ангелах. Рассказать ли им, как Итуриэль поразил своим копьем Сатану в райских кущах, когда враг рода человеческого склонился к Еве, нашептывая ей греховные слова? Он мог бы поведать им о могущественном иерархе Атафиэле, поддерживающем небесный свод тремя пальцами. Но он не произносит ни слова. К нему подходит худощавая женщина, глаза ее поблескивают любопытством.

– А вы чем занимаетесь? – спрашивает она.

– Я программист, – отвечает Каннингэм. – В основном я веду беседы с ангелами, но в свободное время делаю кое-что для Министерства обороны.

Она заливается пронзительным смехом.

– Вы разговариваете с ангелами? Ничего подобного в жизни не слыхала!

– Я не ошиблась, вы упомянули ангелов? – вступила в разговор дама, перегруженная астрологической символикой.

Каннингэм с улыбкой пожимает плечами и отворачивается к окну. Дождь усиливается. «Надо собираться домой. Торчать здесь не имеет смысла», думает он и снова наполняет свой бокал. Специалист по языку обезьян, кажется, всерьез настроен увести с собой астрологическую даму, но та норовит избавиться от него и придвинуться ближе к Каннингэму. Для чего?

Поговорить с ним об ангелах? Он присматривается к ней получше: тяжелый бюст, вид какой-то неряшливый. Нет, он не хочет обсуждать с ней свои дела.

Да и вообще он никому больше не собирается рассказывать про своих ангелов.

Она продолжает:

– Мне показалось, вы интересуетесь проблемой ангелов… Дело в том, что я тоже. Я изучала…

– Ангелы? – не дает ей договорить Каннингэм. – Ничего подобного, вы ослышались.

– Подождите!

Она пытается что-то объяснить, но он, не дослушав, поднимается и выходит. Он выходит прямо в дождливую октябрьскую ночь. Долго ищет ключ от машины, не сразу открывает дверцу. Домой возвращается около полуночи.

Каннингэм вызывает Рафаила. Архангел излучает мягкое золотистое сияние.

– Базилиусом будешь ты, – объявляет Рафаил. – Мы решили большинством голосов.

– Как я могу стать ангелом? Я же человек, – протестует Каннингэм.

– Ничего страшного. Прецедентов хватает. Енох вознесся на небо и стал ангелом. Такая же история произошла с Ильей. Святой Иоанн-креститель тоже был ангелом. Программу для тебя мы уже составили. Она готова и заложена в компьютер. Стоит тебе вызвать Базилиуса, и ты сам убедишься в этом: ты увидишь себя на экране.

– Нет.

– Но почему ты отказываешься?

– А ты и в самом деле Рафаил? Соблазняешь меня, точно демон-искуситель. Может ты Асмодей, Астарот, Бельфегор? Признайся!

– Я Рафаил, а вот ты Базилиус.

Каннингэм задумывается, но от усталости не может сосредоточиться.

Надо же, ангел! Базилиус. А почему бы и нет? Вот так, в ненастный осенний вечер приезжаешь с больной головой из кретинской компании, а тебе объявляют, что ты ангел, да еще причисленный к высшему лику. А может так лучше? Почему бы не попробовать, черт побери?

– Ладно, – соглашается он, – пусть я буду Базилиус.

Он нажимает на клавиши и связывается с компьютером Министерства обороны. Еще несколько нажатий на клавиши, и он посылает сигнал, имитирующий начало боевых действий компьютерам на советской стороне. Для верности. Пусть обе стороны получат этот сигнал. У этой планеты остается шесть минут мирной жизни. Шесть минут жизни вообще. Нет, он допустит ошибки. Сигнал будет принят. Все-таки специалист Каннингэм первоклассный.

Немногие знают программирование так, как он.

Перед ним снова является Рафаил.

– Пока еще есть время, вызови Базилиуса. Ты должен посмотреть на себя со стороны.

– Ну, конечно. Что я должен наорать?

Каннингэм начинает набор.

Явись, Базилиус! Мы с тобой одно целое!

Каннингэм с изумлением вглядывается в экран, а часы продолжают отсчитывать последние минуты этого мира.