Александр Гера - Набат-2

«То ли стрельцы с бердышами, — соображал он, — то ли вообще заморская нечисть…»

Кто бы ни шел, радости от такой встречи им мало. Выходило одно: их шестеро, идут двое, мочить следует без раздумий, иначе не разойтись…

— Слухать сюда! — сдавленно приказал Сивый. — Идут двое. Ножи изготовить и, как сравняются с нами, навались по трое, кто бы ни был. Не щадить!

Ждали, затаив дыхание. Яркий свет наползал, уже и капля сопли засветилась на носу кривого Акима, дрожит, вот-вот сорвется, грохоту наделает. Совсем близко идущие, слышно, как факелы потрескивают…

Пришельцы появились неожиданно, как раз сворачивали в проход, где затаилась ватага. Она, привыкшая к неожиданным передрягам, навалилась скопом, замелькали ножи, послышались вскрики вперемежку с сопением нападавших. В пылу схватки затоптали оба факела.

— Будя! — сипло выдохнул вожак. — Огня!

Запалили факел, осветили все еще стонавших пришельцев.

На головах капюшоны с прорезями для глаз, сутаны до пят. На одном незнакомце она задралась, под ней тяжелый нож в кожаных ножнах, у другого в руке зажаты ударные шарики на прочном шнурке.

— Вишь ты, бля! — разглядывал обоих Сивый. — Заморские засранцы в наших подвалах! А нам так и не ходи…

Убиенных перевернули на спины, разодрали сутаны. На них массивные кресты в форме заостренного меча, рукоять венчало сердце. Не мог знать Сивый, кому принадлежит этот знак, а носили такие кресты монахи Ордена Святого Иакова, ревностные сберегатели своих и чужих тайн. Они первыми проникли на Русь, выискивали ее святыни, изучали потом в далеких своих обителях, в суровых монастырях, которые меньше чем крепости не назовешь. Жили тайные монахи скрытно…»

Судских отложил книгу.

«Как я понял, Георгий Момот достаточно подкован в масонских тайнах и определенные детали прояснить хочет. Есть нюх у Лени Смольникова. Напрасно я его мягко, но побрил».

А книжка Момота тянула к себе.

«…Один из монахов, исколотый ножами весь, еще подавал признаки жизни. Полуоткрытые глаза смотрели на убийц с мукой, губы шевелились в молитве.

— Живой ишо, — подал голос кривой Аким. — Добить? — поворотился он к Сивому.

— Погодь, — отстранил его вожак. — Поспрошать надоть. Кто таков будешь, из каких земель сюда попал?

— Монахи мы из Ордена Святого Иакова. Предайте нас земле и будете прощены пред Господом нашим, сладчайшим Иисусом Христом, — перемежая речь стонами, ответил монах.

— Вишь ты, какой речистый, — цокнул языком Сивый. — Может, тебе ишо кол в жопу забить во славу твоего Иисуса? Чего вы крадучись шастаете тут, наша это земля! Понял, бля? Чего блукаете тут? Разбойничаете? Фарт отбиваете?

— Книги… Книги мы брали древние. Вам от них проку нет.

— Много понимаешь, — ощерился Сивый, пытая умирающего. — Застежки, чай, золотые на книжках-то?

— Мудрые книги, не уничтожайте.

— А и где?

— Тутось они, Сивый, — откликнулся Захарка-малой. — Упали они, как мы наскочили. Два узла, вот…

Подсвечивая факелом, развязали узлы.

— Чудно, — разглядывал книги Сивый. — Сдалека шли, а ничего не понятно писано, — водил он пальцем по открытой странице, останавливая его у киноварных заглавных букв. — Заморские, что ль? Ну-ка, Захарка, пни его, почто замолчал?

— Помер, — ответил Аким.

Твою мать, — ругнулся Сивый. — Дожить не смог.

— Хорони теперь, — молвил верующий Аким.

— Дак с книгами что делать-то? Смекай, робя, — обратился к ватаге вожак. — Нести или как?

— Дак, — подал голос здоровяк Оршан, — давай снесем матушке игуменье в Выксу. Авось простит. Зима на носу, отсидеться в тепле надобно. Дорогое, статься, подношенье.

Он также был верующим в Христа, крест нательный носил и ощупывал его сейчас.

— А монахов схороним, — встрял крещеный Аким. — И Бог простит, и матушка-игуменья сховает.

— Спробуем, — сплюнул Сивый. — Где наша не пропадала. А вот сердцем чую, гнилые это люди, вражьи умыслы…»

«Занятно, — отвел глаза в потолок Судских. — На самом ли деле знает Момот, что книги унесены в Выксу разбойниками? Уж больно охватывающ авторский стиль».

Он полистал книжку в конец, ненадолго вчитываясь в текст. Выкса поминалась часто. Сибирь, а концовка книги была неожиданной:

«Ничего не ответил генерал. Его и не спрашивали о книгах. Тогда их судьбой в России не интересовались».

«Но все же?» — не согласился Судских и набрал номер мобильного телефона Смольникова.

— Леони-ид? — позвал он. — Ты где?

— Подхожу к дому Момота, — грустно ответил Смольников.

— Умничка, Леонид, — похвалил Судских. — В правильном направлении двигаешься. Давай…

Георгий Момотжил в этой жизни в однокомнатной квартирке на первом этаже панельной многоэтажки. Говоря языком обывателей, дальше некуда. В рабочей слободе у «Фрезера». Весело? Без того тесная комнатка перегорожена. В одной скорлупке что-то похожее на кабинет, забитый книгами до потолка, в другой — лежак. И ничего больше. Не белено, не стирано, не крашено. Деньгами не пахнет. Вопиющая бедность из каждого угла, сам хозяин строчит на пишущей машинке. Глаза горят, непокоренный гордец заново собирается к трону властителя мира, властителя умов. Печатает не деньги — очередной роман для заплаток на дыры бюджета. Сесть некуда, лечь — оборони Господь.

— А вот я вам уголок разгребу, — подсуетился Момот, очистив стул от книг и рукописей для Смольникова. Он даже не полюбопытствовал, кто пришел и зачем. В бедной хибаре любому пришельцу рады. Красть нечего, а дать на пропитание могут.

«А несметно богат!» — оглядывал книжные полки Смольников. Понимающий толк в книгах, он млел перед таким богатством. Ему мог позавидовать и книгочей, и библиофил, и искатель раритетов: история, мистика, религия, метафизика, российские древности, уникальные словари прошлых лет, когда главы не переписывались, имена не изымались.

— Видите, как живет русский писатель? — спросил Момот с явным наскоком, после чего начиналось клеймение властей предержащих.

— Вижу, — улыбнулся Смольников. — А вашим последним романом я восхищен. Нисколько не льщу.

— Копейки заплатили, — сетовал Момот. — А издательство сейчас лопатой деньги гребет. Триста тысяч тиража разошлось! Я им договор подмахнул не глядя и отдал копирайт, — пояснил Момот. — Но этот роман задарма не отдам, — пригрозил он. — Я сейчас такое творю, чертям тошно покажется! «Пылающие скрижали» — продолжение «Таинственных монахов». Про то, как наши прапредки создали антимасонскую организацию, а в наше время, найдя древние книги, воссоздали ее.

«Вона куда занесло! — отметил Смольников. — Интересно, опубликуют такой роман? Не слышал я, чтобы о масонстве во весь голос говорили».

— Георгий Георгиевич, — спросил он. — А откуда у вас такие потрясающие сведения о библиотеке Ивана Грозного?