Мария Котова - В лабиринтах романа-загадки: Комментарий к роману В. П. Катаева «Алмазный мой венец»

433. Он стал за ней ухаживать как некий добрый дядя. — То есть как Гумберт Гумберт за Лолитой в романе В. В. Набокова «Лолита».

434. Дело дошло до того, что ключик пригласил ее с подругой в упомянутое уже здесь кино «Волшебные грезы» на ленту с Гарри Пилем. — Гарри Пиль (1892–1963) — популярный немецкий актер и режиссер. Он ставил, в основном, приключенческие фильмы со сложными трюками — «Летающее авто» (1920), «Странствующий Унус» (1920), «Всадник без головы» (1921) и др. Особой популярностью у зрителей пользовался фильм Гарри Пиля «Лжепринц» (другое название «Знатный иностранец»), шедший в советском прокате как раз в 1924 г.

435. … обещанную книгу ключик стал писать, рассчитывая, что, пока он ее напишет, пока ее примут в издательстве, пока художник изготовит иллюстрации, пока книга выйдет в свет, пройдет года два или три, а к тому времени девочка созреет, поймет, что он гений, увидит напечатанное посвящение и заменит ему дружочка. — Роман «Три толстяка» был закончен в 1924 г., но первое отдельное его изд. вышло лишь в 1928 г. в издательстве «Земля и фабрика».

436. Он написал нарядную сказку с участием девочки-куклы; ее иллюстрировал (по протекции колченогого) один из лучших графиков дореволюционной России, Добужинский. — Речь идет о Мстиславе Валериановиче Добужинском (1875–1957, умер в эмиграции). В письме от 26.12.1927 г. он сообщал Ф. Нотгафту: «Представь себе, получил предложение от Вл. Нарбута из Москвы („Земля и фабрика“) сделать книжку — конечно, возьмусь» ( Добужинский М. В. Письма. СПб, 2001. С. 214). В январе 1928 г. художник исполнил иллюстрации к сказке «Три толстяка». В том же году на выставке книжного искусства в Москве ему был присужден диплом за ее оформление (См.: Добужинский М. В. Письма. СПб, 2001. С. 22, 382). Ср. шутливую надпись Ю. Олеши на титульном листе 1-го изд. «Трех толстяков», наклеенном в альбом А. Е. Крученых: «Рисунки из Парижа (Добужинский), бумага из Нью-Йорка (Бурлюк) <,> текст из Одессы. Олеша» (Жирным шрифтом выделены вставки в текст. РГАЛИ. Ф. 358. Оп. 1. Ед. хр. 20. Л. 39). На титульном листе 1-го изд. книги значилось: «Посвящается Валентине Леонтьевне Грюнзайд». Еще ниже на том же титульном листе в альбоме Крученых рукой Олеши написано: «Все кончено (?) Олеша 1933» (РГАЛИ. Ф. 358. Оп. 1. Ед. хр. 20. Л. 39).

437. … на титульном листе четким шрифтом было отпечатано посвящение, однако девичья фамилия девочки, превратившейся за это время в прелестную девушку, изменилась на фамилию моего младшего братца, приехавшего из провинции и успевшего прижиться в Москве, в том же Мыльниковом переулке. — Ср. с (не во всех деталях достоверным) рассказом внучки Е. Петрова и В. Грюнзайд, Екатерины Катаевой: «В старой Москве жила девочка Валя Грюнзайд, из очень хорошей семьи: ее отец был поставщиком чая Его Императорского Двора <���…> Она была очень избалованным ребенком, и в нее был влюблен Юрий Олеша. Девочка Валя очень часто выглядывала в окно, и Юрий Карлович, проходя мимо и видя ее, говорил друзьям: „Я ращу себе невесту!“ А чтобы девочке Вале не было скучно, он написал для нее сказку <���…> Первый экземпляр книжки он подарил ей с надписью: „Всегда Ваш, Валя!“ Бабушка нередко рассказывала мне эту историю. В ней фигурировала кукла, которую ей привез ее отец, впоследствии, в революционные времена, репрессированный. Эта большая говорящая кукла сидела у Вали на окне. Именно о ней написал в своей сказке Олеша <���…> В один прекрасный день Юрий Олеша провел своего друга Женечку Катаева мимо окна и показал ему девушку Валю… Любовь у дедушки с бабушкой была умопомрачительная» (Российская газета. 2002. 14 декабря. С. 6). Ср. также у В. Е. Ардова: «Брак их состоялся на моей памяти. Помнится, Валентина Леонтьевна, выходя замуж в 1928 году, была еще очень молода, и пришлось, кажется, обмануть регистраторшу в загсе, прибавив невесте возраст. Петров оказался превосходным семьянином, и брак был вообще крайне удачным» (Ардов. С. 135).

438. Он сразу же влюбился в хорошенькую соседку, но не стал ее обольщать словесной шелухой, а начал за ней ухаживать по всем правилам, как заправский жених, имеющий серьезные намерения: он водил ее в театры, рестораны, кафе «Битые сливки» на Петровке за церковкой, которой уже давно не существует и куда водил своих возлюбленных также Командор) — очень модное место в Москве. — Церковь Рождества Богородицы в Столешниках помещалась на углу Петровки и Столешникова переулка (Петровка, 13). Храм XVII–XIX вв. был снесен в 1927 г. Модное кафе рядом называлось «Густые сливки». Это было кооперативное заведение, руководимое М. Каменевым; оно находилось в д. 10 по Столешникову переулку. В рекламном объявлении, помещенном в справочнике «Вся Москва» на 1927 г., сообщается об ассортименте заведения: «Сливки сбитые / несбитые / кофе» (3-й отдел справочника. С. 715).

439. … в нашей семье он <���брат К.> всегда считался положительным, а я отрицательным. — Ср., например, в мемуарах Бориса Ефимова: «…как несправедливо и капризно разделила между ними природа (или Бог) человеческие качества. Почему выдающийся талант писателя был почти целиком отдан Валентину Петровичу, а такие ценные черты, как подлинная порядочность, корректность, уважение к людям, целиком остались у Евгения» ( Ефимов Б. Е. Десять десятилетий. О том, что видел, пережил, запомнил. М., 2000. С. 67) и в повестях К. «Белеет парус одинокий» (1936) и «Хуторок в степи» (1956), где противопоставлены друг другу два брата — старший, «двоечник» Петя, и младший, «отличник» Павлик:

«— Не понимаю, чего же ты радуешься? Сплошные двойки! Петя с досады топнул ногой.

— Вот так я и знал! <���…> Как вы, тетя, не понимаете? Важно, что отметки! Понимаете: от-мет-ки! <���…>

В ранце у Павлика находился табель с отличными оценками за вторую четверть <���…> Павлик благодаря своим невинным, шоколадно-зеркальным милым глазкам обладал счастливой способностью всегда выходить сухим из воды» ( Катаев В. П. Собр. соч.: В 10-ти тт. Т. 4. М., 1984. С. 160, 268). Ср., впрочем, с несколько иным мнением о братьях Катаевых, зафиксированным в дневнике Вс. Иванова от 5.10.1942: Иванов. С. 153.

440. Затем я говорю студентам о нашей семье, о рано умершей матери и об отце, окончившем с серебряной медалью Новороссийский университет, ученике прославленного византииста, профессора, академика Кондакова. — Кондакова Николая Павловича (1844–1925). См. его книгу: Кондаков Н. П. Воспоминания и думы. М., 2002. Отец К., кандидат историко-филологических наук Петр Васильевич Катаев, преподавал в одесском женском епархиальном училище. Его выразительный портрет см.: ТЗ. С. 270–272.

441. Я рассказываю, как у нас в семье ценился юмор. — Ср. в конспекте, который Н. А. Подорольский вел на вечере К. 14.03.1972 г.: «О родителях. Мама — полтавская девушка. Пушкин, Гоголь. Мама юмористична (отец — меньше). Лесков. „Лесковщина“. Отсюда — Евгений Петров» (ОР РГБ. Ф. 831. Карт. 3. Ед. хр. 64). Подробно о своей семье К. рассказал в романе «Разбитая жизнь, или рог Оберона».