С Смирнов - У пределов роста

Тут вновь проявилась давно уже отмеченная пользователями "непостижимая эффективность математики". Стоит физикам (или биологам, или историкам) ощутить нужду в новом математическом аппарате для описания объектов своей науки - и, как правило, выясняется, что математики уже создали подходящий аппарат для каких-то своих целей, или просто следуя инерции развития своей науки. как будто развитие математики моделирует (и опережает) прогресс всей науки - и происходит это само собою, независимо от целей творцов или заказчиков их продукции. Только определять новые физические понятия и открывать соответствующие аксиомы по природным подсказкам физики вынуждены сами...

Но почти так же развитие физики моделирует и опережает эволюцию человечества, или биосферы! В первой половине 20 века физическая наука, кажестя, научилась моделировать и прогнозировать все, что допускает прогнозы на основе моделей. Теперь она медленно и робко учится управлять тем, что доступно управлению на основе моделей. За пределами модельного мира остается выбор ЦЕЛЕЙ человеческих коллективов и синтез тех ЦЕННОСТЕЙ, на основе которых люди или народы делают такой выбор в сомнительных случаях. Этими делами должна бы ведать научная социология или психология - да только обе они задержались в детском саду, и самозванцы-политики стараются не выпускать их оттуда во взрослый физико-математический мир. Там их ждут женихи с калымом из красивых и многообещающих теорий - но успеет ли состояться свадьба, прежде чем не сведущее в своей коллективной "физиологии" человечество уничтожит само себя ?

Да интересуется ли хоть кто-нибудь из ученых мужей в 60-е годы тем ураганным синтезом и распадом новых ценностей, который столь характерен для науки 20 века ? Этим занимаются многие активисты - но в основном ВНЕ науки, в сфере научной фантастики. Не зря ее прозвали "сказкой 20 века": в старину сказки составляли переменную часть мифологии, а теперь фантастика (и только она!) обогащает человеческий разум анализом того, как ЕЩЕ мог бы выглядеть наш мир - кроме единственного портрета, данного нам в ощущениях. Так фантастика вовлекает многие миллионы своих читателей в осмысление того, что делают (а чего - не делают, но могли бы делать) тысячи ученых и политиков 20 века. Так великий клуб фантастов становится аналогом палаты общин при аристократической республике ученых или при монархии политиков. Чем активнее работает этот стихийный парламент в данной стране, тем выше ее место в лестнице мирового прогресса социального или научного, все равно.

Стоит сравнить поголовье писателей-фантастов в США и в СССР в 1960-е годы, и грядущий исход гонки вооружений между этими державами становится предсказуем (хотя мало кто из политиков поверил бы такому прогнозу!) Ведь парламентская система гораздо эффективнее мобилизует силы и ресурсы народа на достижение общих целей: в классической политике эта аксиома известна со времен Мазарини и Кромвеля. Но в научной политике 20 века все старые истины приходится открывать заново, дорогой ценой - хотя именно на этом фронте решается вопрос о выживании человеческой цивилизации.

Увы, лишь небольшая доля ученых готова профессионально участвовать в новом виде парламентаризма, сочиняя научно-популярную или научно-фантастическую литературу. Но какие это имена! Биохимик Айзек Азимов и врач Станислав Лем; палеонтолог Иван Ефремов и астрофизик Фред Хойл; филологи Джон Толкин и Аркадий Стругацкий; историки Игорь Можейко и Арнольд Тойнби. Да, 80-летний сэр Арнольд опубликовал в 1969 году весьма ученую книгу - "Некоторые проблемы греческой истории" - и включил в нее два подробных сценария альтернативного хода мировой истории: если бы Александр Македонский погиб в юности, или если бы он дожил до 70 лет. Невозможно вычислить вероятности таких альтернатив; но ясно, что без их учета наше понимание греческой истории остается неполным и убогим. Столь же убого наше понимание русской революции 1917 года или Второй мировой войны без анализа их альтернативных исходов - со всеми предвидимыми последствиями, на десятилетия или на века вперед.

Но разумно ли требовать или просить такой огромной работы от ученого сообщества ? Могут ли плоды этой работы войти в фонд мировой культуры, стать достоянием миллионов людей - наравне со школьной физикой или математикой ? Да, могут - и с великой пользой для человечества, если новый стиль многовариантного изучения самоорганизующихся систем проникнет в школьное образование. В России такой опыт стихийно начался еще в 1930-е годы правда, только в области математики, где самый лютый цензор не разглядит крамолу в увлекательной олимпиадной задаче. Но важен познавательный итог: привыкнув задавать неожиданные вопросы в математике и научившись самостоятельно находить на них ответы, школяры автоматически переносят эту тактику на все прочие науки и на общественную жизнь.

Cтандартные школы, с дрессированными учителями и унылой зубрежкой неинтересных сведений, не вмещают новую любознательную молодежь. С 1961 года лучшие математики и физики России, герои атомной и космической программы Андрей Колмогоров и Израиль Гельфанд, Петр Капица и Яков Зельдович, Алексей Ляпунов и Исаак Кикоин, братья Ягломы и Николай Константинов - создают созвездие замечательных физматшкол. В них, как в средневековых монастырях, созревают первые люди новой эпохи - эры парламентской и общечеловеческой науки, не разделенной на удельные княжества физиков или историков, биологов или математиков и не отгороженной от борьбы человечества за выживание и счастье в новом, быстро меняющемся мире.

Блажен, кто вложил свой труд в рождение нового мира, не ожидая скорых гонораров! И как жаль, что бюрократическая система СССР не позволяет блестящим российским гуманитариям разделить вольный труд пестования первых ростков новой нации и новой цивилизации с математиками и физиками, заслужившими благосклонность правителей созданием чудовищного оружия...

Истинная борьба за выживание и процветание каждого общественного строя протекает теперь в научных лабораториях и в школьных классах; вольный цех писателей-фантастов связывает эти питомники новых концепций и новых людей с инертной сферой материального производства. В 1960 году статистика отметила знаменательный рубеж: в самой развитой промышленной державе Земли США - доля промышленных рабочих в общей массе тружеников прошла пик в 60 процентов и начала уменьшаться. Отныне главным фактором в развитии человечества становится интеллектуальный труд. Будущее принадлежит тому обществу, которое обеспечит его наивысшую производительность, наилучшую организацию и самую полную мотивированность мастеров - с тем, чтобы они, увлеченные творчеством в созидательной сфере, не отвлекались на разрушительную активность.