Александр Лавров - От Кибирова до Пушкина

Наиболее богат материалом и в чем-то напоминает солидные дореволюционные народнические толстые журналы сборник «Утренники», действительно собравший представительный состав авторов «старонароднического» (кадетского) плана. Среди них А. Изгоев, В. Ветринский-Чешихин, П. Сорокин, С. Протопопов, С. Гессен и многие другие. «Утренники» — наиболее «политический» журнал. Здесь можно найти публицистические материалы Питирима Сорокина и А. Изгоева, содержащие призывы к скорому реформированию режима в либеральном направлении. Очень интересен библиографический раздел «Утренников», особенно критика поэтических сборников имажинистов, написанная Г. Шенгели, в которой имажинисты оцениваются как паразитирующие на близости к режиму. Есть в «Утренниках» и материалы, близкие по духу к «сменовеховству», особенно первая статья в сборнике, озаглавленная «Россия» и написанная Константином Павловым.

Мотивы «сменовеховства» — одно из центральных направлений общественной, культурной и историософской мысли в России периода нэпа, и вполне естественно, что все время, когда хоть до какой-то степени существовала сначала независимая, а потом просто беспартийная печать (в том смысле, что она не была официальным органом партии), именно сменовеховские идеи в той или иной версии занимали в ней ведущие места. Особенно важен растущий примат идей «сменовеховства», среди которых центральное место занимает постулат об особой духовной, политической и экзистенциальной роли России в истории, имеющий в виду слияние в русской культуре европейского (но не «германо-латинского», а греческого) начала и начала азиатского. Именно этот комплекс идей отделяет духовный мир Серебряного века с его почти вызывающим западничеством от духовного мира «сменовеховства». В этой связи нельзя не вспомнить о замечательном периодическом издании «сменовеховского» периода русской интеллигенции — журнале «Россия», выходившем в 1922–1923 годах в Москве и Петрограде под руководством Исая Лежнева.

Вышесказанное вовсе не значит, что эпоха нэпа была ознаменована изданием только литературно-общественных сборников и альманахов и что сборники и альманахи более традиционного, чисто литературного плана в этот период сошли на нет. Совсем наоборот, годы 1921–1923 явились свидетелями выхода поистине огромного количества таких альманахов, зачастую претендовавших на возобновление прерванной дореволюционной традиции. Параллельно таким сборникам начинают выходить и сборники нового типа: академические, полуакадемические, художественные альманахи и сборники статей, посвященные проблемам искусства, живописи и т. п. Нередко там печатались и стихи. Эти сборники, в отличие от только что рассмотренных литературно-общественных альманахов, в основном не подвергались проскрипциям. Просто их выход прекращался после одного, двух, реже — трех номеров по «техническим» причинам.

Из литературных сборников и альманахов надо специально упомянуть издания, связанные с возобновленным Н. С. Гумилевым в Петрограде «Цехом поэтов». В них печатались как члены дореволюционного «Цеха поэтов», так и привлеченные Н. С. Гумилевым новые молодые поэты, вроде И. Одоевцевой. Сюда относится прежде всего «Альманах Цеха поэтов» (Г. Адамович, Н. Гумилев, М. Зенкевич, Г. Иванов, М. Лозинский, О. Мандельштам и И. Одоевцева). Кроме первого номера вышло еще два, но уже не в России, а в Берлине, где, как известно, налаживалось русское издательство «Петрополис». Близок к «Цеху поэтов» и альманах «Дракон», в котором помимо сочинений членов Цеха (Адамович, Гумилев, Зенкевич, Иванов, Лозинский, Мандельштам, Оцуп) были напечатаны и стихи Блока, Сологуба, Белого, Кузмина и др. Отдельно следует отметить поэтические сборники, которые начали выходить в провинции, в частности в Смоленске, где в сборнике «Ступени», наряду со стихами поэта «Кузницы» В. Александровского, были напечатаны стихи будущего крупного советского поэта-смолянина Михаила Исаковского. Любопытен и сборник «Булань», вышедший в Москве и объединивший футуристов и поэтов «Лирики» и «Центрифуги» (Аксенов, Асеев, Буданцев, Ивнев, Кусиков, Лившиц, Пастернак, Петников, Хлебников).

Очень богат в этом плане 1922 год. Здесь на первое место хочется поставить, может быть, не самый тогда заметный, но в высшей степени замечательный своей новизной и чисто литературной своеобычностью альманах, само название которого выбивалось из череды обычных «Утренников» и «Дней», «Граней» и «Недр». Мы имеем в виду альманах «Абраксас», три выпуска которого вышли в 1922–1923 годах. Редактором «Абраксаса» (имя это обозначало эзотерический (гностический) символ) был объявлен Орест Тизенгаузен, которому принадлежали и программные статьи-заявления («Декларация форм-либризма»), а вдохновителями выступили Михаил Кузмин и Анна Радлова. Это — первая и очень важная попытка Кузмина как-то обозначить свое собственное литературное направление. Среди участников «Абраксаса» хочется особо отметить Константина Вагинова с повестью «Монастырь Господа нашего Аполлона», причудливо сочетающей яркую антицерковность, почти в духе советских инвектив, с глубокой и искренней религиозностью, обращающейся сразу к древним античным моделям и самым современным опытам.

Кроме этого прозаического произведения К. Вагинов напечатал в «Абраксасе» абсолютно оригинальные и очень значительные стихи («Усталость в теле», «Среди ночных», «Бегу в ночи»). Есть в «Абраксасе» и «Пушкин» Бориса Пастернака («Над шабашем скал, к которым / Сбегаются с пеной у рта»). «Абраксас» — это, пожалуй, наиболее яркий случай нового альманаха периода после Серебряного века, который исходит из близких эстетических принципов, но вместе с тем совершенно оригинален и своеобычен по своей поэтике. Совершенно так же, как «Литературный альманах „Аполлона“» определяет какой-то абсолютно уникальный эстетический хронотоп Серебряного века, «Абраксас» создает хронотоп нового «железного» или «рогожного» века, не теряя при этом основного эстетического критерия красоты и интереса. Можно, кажется, определить этот хронотоп как пространство-время магической трансформации человеческого одухотворенного тела. Соответственно, размерности этого хронотопа направлены не вширь, вдаль и ввысь, а внутрь (напомним в этой связи мотивы трансформации и взгляда внутрь тела, как у Кузмина, так и у Вагинова).

Из многочисленных литературных альманахов той поры обратим внимание на альманах «Кольцо», вышедший первым номером в июле 1922 года в Москве. Это в высшей степени разнообразный по своему составу сборник. Здесь повесть Ивана Шмелева «Чужой крови» о столкновении русской и немецкой культуры в опыте пребывания русского солдата в немецком плену. О. Э. Мандельштам представлен двумя стихотворениями: «Я в хоровод теней, топтавших нежный луг» и «Я наравне с другими». Замечательно изобразительны и пластичны воспоминания Бориса Зайцева в рассказе «Флоренция». Столь же красочна и конструктивно весьма изощренно написанная трехстопным анапестом безрифменная поэма Екатерины Галати «Гибель». Центральное место в альманахе занимает «Зеркало Коломбины, карнавальная арлекинада в 3-х действиях, с прологом и эпилогом» Юрия Слезкина, прозаика, известного, в частности, своими дружескими отношениями с Михаилом Булгаковым и вскоре эмигрировавшего. Пьеса, выполненная в рамках приемов commedia deU’arte, датирована 1916 годом. Действие происходит либо в очень условном Париже, либо в любом другом западноевропейском городе во время карнавала. Герои проходят через вереницу приключений, знакомств, метаморфоз, низменное мешается с возвышенным, и в конце концов все завершается сакраментальной фразой: «Любовь, побеждающая смерть!»