Александр Лавров - От Кибирова до Пушкина

Телеграмма, которая сохранилась в архиве Иванова (НИОР РГБ. Ф. 109. Карт. 10. Ед. хр. 20. Л. 1), помечена 19 октября — видимо, Иванов кого-то попросил это сделать.

Несмотря на то что этот оборот настраивает на поиск эзотерических источников (например, алхимической связи Солнца и золота), пока лишь укажем, что сочетание символических золота и стали появлялось в упомянутом выше стихотворении «Mi fur le serpi amiche». Здесь в первой строфе поэт признается, что он, как и адресат его послания, уже прошел закалку грехом: «И я изведал горна голод, / И на меня свергался молот, / Пред тем как в отрешенный холод / Крестилась дышащая сталь», — однако пошел далее, «и солнцем Эммауса / Озолотились дни мои» (II, 290–291). Отметим также, что в стихотворении Н. Пояркова «Л. Д. Зиновьевой-Аннибал», опубликованном в сборнике, который Иванов прохладно отрецензировал в «Весах», это сочетание также присутствует: «Какая чуткая святая тишина. / Прозрачной дымкою залиты степи дали, / На берег набегает робкая волна, / Река сверкает вся из золота и стали» ( Поярков Н. Солнечные песни. М., 1906. С. 51). Кстати, и в его мемориальном стихотворении «Лид. Дм. Зиновьевой-Аннибал» находим мотив шири/дали, видимо, связанный у поэта с широкой и свободолюбивой натурой писательницы: «Даль манит ширью, а горы свободой чаруют, / Солнце лучи золотистые, теплые льет» ( Поярков Н. Стихи. М., 1908. С. 55).

«Ныне и навсегда» (ит.), слова, которыми Lydia из ивановских видений в дальнейшем станет подписывать каждое свое сообщение. Символическое значение для отношений Ивановых они прибрели, как кажется, в 1896 году, см. письмо Иванова от 25 июня / 7 июля из Парижа, подписи Иванова под письмами на итальянском языке или подпись под октябрьским письмом Зиновьевой, ее послание от 5/17 декабря 1896-го, а также письмо Иванова от 6/18 декабря из Берлина и т. д. (Иванов В., Зиновьева-Аннибал. Переписка. 1894–1903. М., 2009. Т. 1. С. 411, 466, 470, 472, 475). Изречение организовано графически самим Ивановым.

Автоцитация финальных строк третьей строфы из стихотворения «Покров» (цикл «Повечерие», в первой публикации датировано 28 июня, II, 781) задает еще один ракурс взгляда Иванова на случившееся: «Уж близилось солнце к притину, / Когда отворилися вежды, / Забывшие мир, на долину / Слез и надежды» (II, 280). «Долина слез» (lacrimarum valle, лат.) — выражение из католического богородичного антифона «Salve, Regina, Mater misericordiae» — аккомпанирует символике всего стихотворения.

Цитата из стихотворения Иванова «Жертва» («Кормчие звезды», I, 703), поставленная в качестве эпиграфа к драме Зиновьевой-Аннибал «Кольца».

В порядке фантазии предположим, что оборванная рифма: нас/раз.

Эта формула далее была использована поэтом в ряде чрезвычайно значимых контекстов. Во-первых, она помещена в качестве одного из эпиграфов к первому тому «Cor ardens». Во-вторых, на развертывании ее символики построен XIII сонет знаменитого «Венка сонетов» из книги «Любовь и смерть»: «…Мой свет и пламень твой / Кромешная не погребла чащоба. / Я был твой свет, ты — пламень мой. Утроба / Сырой земли дохнула: огневой / Росток угас… Я жадною листвой, / Змеясь, горю; ты светишь мной из гроба» (II, 418); о связи его магистрата со стихотворением Фета «Восточные мотивы» см. убедительные наблюдения в статье: Магомедова Д. М. Вяч. Иванов и А. А. Фет // Studia slavica. 1996. Т. 41. Р. 169–170). Наконец, игра на со- и противопоставлении пламени и света организует VIII сонет Петрарки на жизнь Лауры и частично цитируется в речи возлюбленной в V сонете на ее смерть: «Будь верен; я — твой свет» ( Петрарка. Автобиография. Исповедь. Сонеты / Пер. М. Гершензона и Вяч. Иванова. М., 1915. С. 240, 261). В «Римском дневнике» от 2 августа в стихотворении на смерть Андрея Белого эта дихотомия появляется последний раз в поэтическом творчестве Иванова: «Угаснет пламень искр летучих, / Начальный не иссякнет свет» (III, 623).

Иванов при переписывании по ошибке поставил глагол «сияет», уже использованный в предыдущей строфе, зачеркнул и исправил на верный. Здесь кончается текст первого автографа рукой Зиновьевой-Аннибал.

Полностью было опубликовано только в: Достоевский Ф. М. ПСС.: В 30 т. Л., 1980. Т. 20. С. 172–176.

Там же. Т. 24. С. 34.

Державин Г. Р. Стихотворения. Л., 1957. С. 207–210. Миленой Державин звал свою вторую жену, Д. А. Дьякову, бывшую подругой жены первой.

Нелепо Б. Стихи. Л., 1925. С. 8, 30. Как проявление Вечно-Женственного Иванов трактовал, например, «Хозяйку» Достоевского ( Альтман М. С. Разговоры с Вячеславом Ивановым. С. 29).

Напомним, например, начало стихотворения А. Кольцова «Разлука» (1840): «На заре туманной юности / Всей душой любил я милую: / Был у ней в глазах небесный свет. / На лице горел любви огонь» ( Кольцов А. В. Стихотворения / Вступ. ст. О. Г. Ласунского. Воронеж, 1977. С. 237). Интересно, что, для В. Майкова, в этом стихотворение описана реальная — в противовес романтической — любовь к женщине ( Майков В. Литературная критика. Л., 1985. С. 85). Попытку открытого прочтения творчества поэта через призму его встречи с «женственною Тенью Божества» представляет собой статья Соловьева «Поэзия Я. П. Полонского» (1896). Напомним, что и у Рембо в разбиравшейся выше финальной строке «Гласных» Омега символизирует «фиолетовый луч Ее Глаз».

Ср.: Котрелев Н. Вяч. Иванов и Вл. Соловьев (Заметки к проблеме понимания мистического дискурса) // На рубеже двух столетий. Сборник в честь 60-летия Александра Васильевича Лаврова. М., 2009. С. 342.

В частности, реконструируя хронику бытовой и духовной жизни обитателей и гостей «башни» Вяч. Иванова, исследователи обращаются к дневнику Ремизова 1905 года, положенному в основу «Кукхи». Хотя сам дневник не является подтвержденным историко-литературным документом, факты и датировки, приведенные писателем, не только совпадают с другими известными источниками (дневниками, мемуарами, перепиской), но и восполняют утраченные лакуны событийного ряда. См.: Шишкин А. Симпосион на петербургской Башне в 1905–1906 гг. // Канун. Альманах. Вып. 3. Русские пиры. СПб., 1998. С. 273–352; Башня Вячеслава Иванова и культура серебряного века. СПб., 2006; Богомолов Н. А. Вячеслав Иванов в 1903–1907 годах: Документальные хроники. М., 2009.

Публикаторы «Переписки А. М. Ремизова и К. И. Чуковского» И. Ф. Данилова и Е. В. Иванова относят чтение в «Аполлоне» к весне 1909 года. См.: Русская литература. 2007. № 3. С. 162. А. М. Грачева, комментируя мемуары писателя, увязывает это событие с учредительным заседанием «Аполлона» 6 мая 1909 года. См: Ремизов А. М. Петербургский буерак // Ремизов А. М. Собр. соч. Т. 10. М., 2003. С. 471.