Борис Козлов - Друг или враг?

Жизнь Фрэнсиса Бэкона, барона Верулемского, философа и лорда-канцлера Англии, полна противоречий и событий, отвечающих духу смутного и героического времени— эпохи первой буржуазной революции и религиозных войн, свирепствовавших во Франции (1560–1598), Нидерландах (1572–1609) и Германии (1618–1648). Новый зарождающийся класс — буржуазия — шел к политической власти, которую и получил сначала в Нидерландах и Великобритании, двух странах, сосредоточивших в своих портах большую часть мировой торговли, а на своих реках — большую часть мануфактурной промышленности.

Бэкон (1561–1626) и его современник Рене Декарт (1596–1650) не только поняли, что разрушение классической средневековой картины мира расчищает путь новым средствам понимания и покорения природы, но и поставили перед собой задачу — показать эти новые возможности ученым, мореплавателям, торговцам, промышленникам, государственным деятелям.

Новое время требовало устранить из духовной атмосферы общества отравляющие ее предрассудки, заблуждения, философские ошибки, нагромождавшиеся друг на друга в средние века. И этому возрождению свободной мысли, повышению авторитета науки и ее метода с огромным успехом способствовали труды Бэкона и Декарта.

«Оба они были, — пишет известный ученый и историк науки Джон Бернал, — по самой сущности своей пророками и публицистами, людьми, которые уже видели возможности познания и поставили себе целью показать их миру».

Сам Бэкон писал: «Я всего лишь трубач и не участвую в битве… И наша труба зовет людей не к взаимным распрям или сражениям и битвам, а, наоборот, к тому, чтобы они, заключив мир между собой, объединенными силами встали на борьбу с природой, захватили штурмом ее неприступные укрепления и раздвинули… границы человеческого могущества». В своем главном труде «Новый органон» он буквально дает бой невежеству, разоблачая его скрытые причины и следствия. Согласно его взглядам, такой причиной являются ложные представления, «призраки» или идолы, сбивающие людей с истинного пути Разума.

Свободное от призраков знание, учил Бэкон, проистекает из опыта, хорошо продуманного и специально организованного эксперимента, «поскольку природа вещей лучше обнаруживает себя в состоянии искусственной стесненности, чем в естественной свободе». Цель науки— обогатить человеческую жизнь новыми открытиями и изобретениями, но для достижения этой цели изучение природы должно быть планомерным, вестись по установленным правилам.

Уже на закате жизни Фрэнсис Бэкон начал писать социальную утопию — философскую повесть «Новая Атлантида», закончить которую он не успел. Описанный Бэконом фантастический остров Бенсалем в Атлантическом океане управляется учеными и инженерами. На нем находится «Дом Соломона» — научно-технический центр государства, его мозг. Это дает теперь право некоторым историкам утверждать, что именно Бэкон стал основоположником технократических идей, обосновывающих целесообразность передачи политической власти в государстве научным и техническим специалистам.

О современных технократах и технократии читатель узнает из следующих глав, здесь же отметим, что бенсалемовский «Дом Соломона» воплотил мечты Бэкона об идеальной организации научной и технической деятельности общества. Ученые в «Доме Соломона» не только планировали и организовывали работу исследователей и изобретателей, они, кроме того, распоряжались всеми производительными силами острова-государства, его природными ресурсами.

Так Бэкон попытался дать практический рецепт воплощения его идей в реальную жизнь. И надо сказать, что, хотя и далеко не полностью, его идеи все же нашли практическое применение. Бэконовская программа государственной организации науки была принята основателями первой в истории Академии наук — Лондонского королевского общества, члены которого прямо говорили о том, что действовали по «подсказке» Бэкона. Академии наук существуют сегодня во всех экономически развитых странах и оказывают огромное влияние на развитие их производительных сил, на деятельность общества по преобразованию природы и использованию ее ресурсов.

Не будем ставить в вину мыслителям, положившим первые камни в основание современной науки, несовершенство предлагавшихся ими идей и философских систем, но отдадим должное их успехам, а главное — их огромному влиянию на последующий прогресс научного знания. Фрэнсис Бэкон, этот «настоящий родоначальник английского материализма и всей современной экспериментирующей науки», как назвал его К. Маркс, был одним из тех, кто, находясь на стыке средневековой и современной науки, возвысил голос в защиту Разума и помог его освобождению, вывел его из мрака к свету Нового времени.

Хорошо, когда невежество откровенно и не пытается спрятать ослиные уши под шапочкой доктора Гонорис кауза. Но у него — тысяча лиц, и далеко не каждое узнаваемо с первого взгляда. Ведь кроме прямых врагов Разума — невежественных людей, необразованных и полуобразованных противников научных истин в самой науке существуют научные гипотезы, непонятные современникам идеи, наконец, просто заблуждения, и все это живет, движется, переливается всеми красками спектра— от гениального прозрения до воинствующей некомпетентности, откровенной глупости и обмана.

Терпимость к инаким мнениям — закон науки. Не разносы ошибающихся коллег с высот непререкаемого авторитета, а дискуссии с ними, не запреты на мнения, а терпеливое прояснение истины и, конечно, разоблачение обмана, злонамеренной лжи, бескомпромиссное выявление невежества. Иначе, выплескивая из ванночки грязную воду заблуждений и ошибок, можно ненароком выплеснуть с ней и выкупанного ребенка — истину.

Советской биологии, генетике и сельскому хозяйству пришлось очень дорого заплатить за невежественные идеи Т. Д. Лысенко и его сторонников, продвигавших их в жизнь с помощью приказов и увольнения с работы несогласных с ними научных соперников. Но лысенковщина не так проста, как иногда это представляют. Сам Лысенко спекулировал на необходимости быстрого и резкого подъема сельского хозяйства. Он утверждал, что именно его теории развития растений позволят добиться быстрейших практических результатов и что видные советские ученые — генетики оторвались от жизни, замкнулись в храме высокой науки и якобы ничего полезного для развития сельского хозяйства сделать не могут. Доказательства? И тут, как выяснилось впоследствии, пошли в ход подтасованные данные экспериментов, сфальсифицированные опыты, а то и просто обещания в ближайшие же годы добиться сногсшибательных результатов в выведении новых сортов пшеницы или в повышении жирности молока. О том, какими методами пользовался Т. Д. Лысенко, прекрасно рассказано в книге В. Дудинцева «Белые одежды».