Мирей Матье - Моя судьба. История Любви

Он мне признался: «Теперь, когда я больше не танцую, то могу наконец есть по-человечески! Долгие годы я во всем себя ограничивал. Я прослыл королем трезвости и поборником „новой кухни“.»

Келли был очень взволнован: Фрэнсис Коппола, решивший вновь обратиться к жанру музыкальной комедии, попросил его взять на себя руководство этой сферой деятельности кинокомпании. И теперь Джин направлялся в Копенгаген, чтобы посмотреть и отобрать там лучшие цирковые и эстрадные номера. Когда я сказала ему, что Америке принадлежит пальма первенства в этой области, он возразил:

— Нет, нет, комедия дель арте родилась не в Техасе, а у вас в Европе! Сейчас всюду есть хорошие танцоры, а некоторые из французов обладают потрясающей техникой.

Потом он заговорил о балетной школе Парижской оперы: по его словам, он был поражен высоким уровнем профессиональной подготовки учениц.

— Им показывают специально отобранные фильмы, они изучают историю балета. Когда я в 1960 году был приглашен в этот театр как хореограф, за моей спиной раздавался шепот: «А кто он такой, этот Келли?», нынешние же учащиеся балетной школы видели все мои фильмы!

Наш концерт превратился в незаурядное шоу на американский лад, и не без причины: ведь в нем принял деятельное участие Дэнни Кэй. Азнавур написал для этой передачи песню «Жизнь, полная любви». Ален Делон подарил мне свой самый короткий фильм. То был скетч «Алло, такси!», который заканчивался страстным «поцелуем в диафрагму». Журналисты пролили по этому поводу немало чернил, а Мирей Дарк в ответ на их домыслы и намеки остроумно заметила:

— Очень хорошо, так он, по крайней мере, не станет путать имена!

Просто невероятно, с каким злорадным упорством люди приписывают артисту черты и поступки персонажа, которого он изображает. Помимо балетного номера, подобного тому, который украсил передачу «Я люблю Париж», где декорации изображали набережную, была исполнена неистовая кадриль. Главным сюрпризом стало выступление нашего «Дон Жуана».

— Ах, мне даже ни разу не пришлось вертеть регуляторы! — воскликнул в восторге старший звукооператор.

Великолепный голос Руджеро привел в восхищение всех присутствующих. Исполнив знаменитую арию «Клевета», он неожиданно спел песню «Ночь и день» («Night and day»), которую поет Синатра. За кулисами находилась группа моих поклонниц из Атланты. Прославленный оперный певец вслед за классической арией исполняет эстрадную песню — такое не часто услышишь! Они были так взволнованны, что их пришлось тут же усадить на стулья!

Мы дружно уговаривали новоявленного «мастера эстрады» записать несколько песен этого жанра. Подобная пластинка имела бы бурный успех. Думаю, что его импресарио, горячий приверженец оперного искусства, этому воспротивился; как бы то ни было, такая пластинка еще не появилась.

В отличие от Раймонди Пласидо Доминго не чурается эстрады. Широкую популярность он приобрел после того, как снялся в кинооперах «Травиата» и «Кармен». Когда Жак Шансель готовил свою музыкальную программу «Большая шахматная доска», он спросил у Доминго, кого тот хотел бы пригласить для участия в ней.

— Мирей Матье.

Шансель заколебался и спросил:

— Но… почему ее?

— Потому что у нее прекрасный голос.

С этого началось наше знакомство с Пласидо. А вскоре мы уже пели дуэтом арию, написанную Мишелем Леграном; она называлась «Все мои мечты».

Однажды мы встретились с Пласидо в съемочном павильоне. И кого я увидела рядом с ним?.. Жанину Рейс! Шел март 1983 года, прошло уже больше двух лет после того, как мы вместе с ней обедали в Женеве. С присущим мне порой упорством я регулярно звонила ей домой по тому номеру телефона, который она мне назвала. И неизменно узнавала, что она в Лондоне, Милане или Нью-Йорке, либо уезжает в Чикаго, Рим, Гамбург. Не стану уверять, будто я звонила ей каждую неделю, ведь я и сама не сидела на месте. Однако по ее тону — всегда вежливому, но сдержанному — я понимала, что видеть меня она не хочет. Но, встретив ее, я сразу преодолела робость. Такое со мной иногда бывает: моя застенчивость внезапно уступает место отваге. Я направилась прямо к ней:

— Вы и в самом деле, мадам, презираете то, чему я посвятила жизнь?

Моя дерзость явно поразила ее.

— Я прошу вас дать мне один урок. Всего один.

— Боюсь, что нам и в самом деле придется ограничиться одним уроком.

Она смотрела на меня с удивлением и, как всегда, отчужденно; мой гнев, должно быть, слегка забавлял ее. Потом она достала записную книжку. Мне доставать свою не было необходимости, я твердо знала: «Будь что будет, ноя к ней пойду».

Звезда мировой оперной сцены итальянский бас-баритон Руджеро Раймонди в роли Дон Жуана в одноименной опере Моцарта

— Вам никогда не приходило в голову попробовать свои силы в оперном жанре? — спросил меня Раймонди.

— Я бы в жизни на это не решилась…

Немного остыв, я почувствовала смущение. Ведь эта надменная дама пестовала саму Марию Каллас! С сильно бьющимся сердцем я позвонила в квартиру Жанины. Она открыла мне дверь и пригласила пройти в гостиную. Я не могла бы сказать, какая там стояла мебель. Я смотрела прямо перед собой. Главное впечатление — море цветов, повсюду — огромные букеты, много книг и пластинок… и все пластинки только с оперной музыкой. Мы были наедине, никого больше в гостиной не было, впрочем, один свидетель имелся — фортепиано. Я не сводила с Жанины глаз. И приготовилась к худшему. К тому что через четверть часа она меня выставит вон.

— Вы не знакомы с сольфеджио?

— Нет, мадам.

— И не владеете нотной грамотой?

— Тоже нет.

Она подавила вздох. Спросила, кто со мной работал. Я ответила, что несколько уроков мне дал Жан Люмьер и еще несколько — господин Жиродо из «Гранд-Опера».

— И что вам сказал господин Жиродо?

— Что я могу исполнить партию, не помню уж какого персонажа, из произведения Брехта «Семь смертных грехов». Кроме того, он запретил мне смеяться, сказал, что так недолго и голос потерять. А вот Жан Люмьер советовал мне смеяться, он считал, что это меня раскрепощает.

Она качает головой. Садится за фортепиано и просит меня спеть гамму. Я немного разочарована. Мне хотелось бы исполнить какую-нибудь песню, показать, что я умею, она ведь никогда не слушает эстрадную музыку. Жанина прочла нетерпение в моем взгляде:

— Перед тем как петь, необходимо «разогревать» голосовые связки. Вы ведь видели, как танцоры Бежара разогревают мышцы. Без этого они не смогли бы исполнить даже самый простенький танец: отказали бы мышцы. А голосовые связки тоже мышцы. Так их и надо рассматривать.