Михаил Безродный - Россия и Запад

Никаких прямых упоминаний о знакомстве или дружбе с князем в известных нам бумагах Л. Аверьяновой нет [904]. «Памяти кн. В. Н. Голицына» — стихотворение-«ребус», характерное для поэтики «Серебряной Раки» (1937), создававшейся в период жестоких сталинских репрессий. В тексте скрещиваются два «шифрующих» друг друга исторических плана и как минимум три временных, которые связаны с судьбой автора и по-своему ее освещают (детство, юность, 1934 год — с перспективой на раннюю смерть).

Лексический ряд: Мальта, Павел, Зубов, Мальтийская капелла — задает группу образов, репрезентирующих эпоху Павла I и обстоятельства его гибели. В 1798 году, после того как Наполеон I захватил Мальту, по просьбе рыцарей ордена Павел I принял на себя сан Великого магистра. В 1798–1800 годах Дж. Кваренги по его приказу построил в Петербурге Мальтийскую капеллу — католическую церковь ордена мальтийских рыцарей [905]. Стены капеллы выкрашены в ярко-терракотовый («царский») колер, так же как и стены Михайловского (Инженерного) замка — последнего пристанища Павла I, где в ночь с 11/23 на 12/24 марта 1801 года он был убит заговорщиками, непосредственно — графом Николаем Александровичем Зубовым (1763–1805), старшим из братьев Зубовых.

Фамилия и титул адресата посвящения, вынесенные в заглавие стихотворения, указывают на его принадлежность к древнему княжескому роду, давшему России начиная с XV века целую плеяду выдающихся государственных деятелей.

Из текста следует, что речь идет о современнике поэтессы, знакомом ей с детства (см. строфы III и V); причем уже в первых строках она оповещает о его мученическом венце («На черном, на влажном, на гладом асфальте // В параболе арки ты вычерчен — стой!»). В «Стихах о Петербурге» арка нередко выступает в качестве сакрального топоса: человек, стоящий в петербургской арке или проходящий через нее, видится в нимбе, приравнивается к святому; ср., например, стихотворение «Арка» (1937; оно написано Аверьяновой как будто в ожидании ареста — со слов Г. Струве, ее не раз арестовывали [906]):

Появление знакового образа, а также «говорящие» датировки под текстом наталкивают на мысль, что стихотворение посвящено арестованному или уже погибшему другу, ср. Какой табакеркой ударил твой Зубов / В насквозь процелованный мною висок. В «Книге памяти» (Электронный ресурс общества «Мемориал») имя В. Н. Голицына в числе жертв сталинских репрессий не значится; элементарные сведения о нем отсутствуют и в справочниках «Весь Ленинград».

Вместе с тем в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки значится фонд В. Н. Голицына (№ 205), с аннотацией: князь Владимир Николаевич Голицын (1907–1934) — блестящий пианист и талантливый композитор; окончил Ленинградскую консерваторию по фортепьянному классу А. А. Розановой и Л. В. Николаева [907]. В фонде всего пять единиц хранения: ноты произведений для фортепьяно, скрипки, романсов на стихи В. Брюсова, В. Гюго, К. Липскерова, А. Пушкина и др.

Примечательно в этой связи, что в 1921–1925 годах Л. Аверьянова обучалась в Консерватории на органном отделении, по классу профессора И. А. Браудо. Намек на «музыкальный» сюжет имеется и в тексте стихотворения: Мальтийская капелла славилась знаменитым органом Валкера. Князь — почти ровесник Аверьяновой (возможно, еще детьми они вместе слушали орган?), капеллу закрыли в 1918 году, ср.: Еще не сказалось о Павле, о Мальте,/О мире, прочерченном красной чертой…

В архиве Ленинградской государственной консерватории сохранились личные дела студентки Л. И. Аверьяновой (1920–1924) [908], студента Федора Федоровича Дидерихса, первого мужа поэтессы (1902 — после 1941; зачислен в 1920 году по классу фортепьяно) [909], и студента В. Н. Голицына (1921–1928) [910]. Стало быть, они могли встречаться в годы обучения.

Документы князя отчасти проливают свет на историю его ареста и гибели. В личном деле, помимо заявления с просьбой о допущении к вступительным экзаменам в Консерваторию, имеются бумаги, удостоверяющие, что «Голицын Владимир действительно состоит воспитанником 56-го детского дома. Большой проспект № 68», имеет нетрудоспособную мать, что его отец, бывший военный, умер в 1910 году; семья существует на деньги, заработанные частными уроками. Из документов явствует, что князь был студентом Консерватории с 1921-го по 1924 год, «уволен по постановлению Местной Проверочной Комиссии в общем порядке за сокращением числа учащихся»; к делу подшита записка профессора А. А. Розановой:

Студ<���ент> Голицын очень одарен и работал в Консерватории до своего исключения из нее, делая большие успехи. Очень желательно было бы вновь дать ему возможность учиться в ней, так как он этого по своим данным и по своей работоспособности очень достоин. Проф. Консерв<���атории> А. Розанова [911].

Там же находится письмо президента Академии наук — академика Александра Петровича Карпинского [912]— в Комиссию по восстановлению исключенных по академической проверке в 1924 году.

На бланке:

Российская Академия наук

Президент

Владимиру Владимировичу

Покровскому

Обращаюсь к Вам с просьбою о допущении к экзамену для поступления в Ленинградскую Государственную Консерваторию по классу фортепьяно ГОЛИЦЫНА Владимира Николаевича. ГОЛИЦЫН уже состоял в числе учащихся в Консерватории, но весною 1924 г., при сокращении числа учащихся, был уволен, а ходатайство его о вторичном допущении к экзамену для поступления вновь оставлено без последствий.

В. Н. ГОЛИЦЫН является единственным родственником покойного академика Б. Б. ГОЛИЦЫНА, имя которого, как Вам известно, высоко ценится и в нашем и в заграничном ученом мире, и заслуги которого перед родиной чрезвычайно велики. Представляется настоятельною необходимостью дать возможность закончить образование его племяннику В. Н. Голицыну, которому, за полным отсутствием средств к существованию, приходится пользоваться поддержкой и со стороны вдовы покойного академика Б. Б. ГОЛИЦЫНА, существующей тоже исключительно на пенсию и притом уже в течение полугода не покидающей комнаты.

Я твердо уверен, что Вы отнесетесь со вниманием к моему ходатайству за родственника одного из наших наиболее выдающихся ученых и предоставите ему возможность вновь держать экзамен для поступления в Консерваторию, где как ученик он всегда был на хорошем счету.

Примите уверение в моем уважении и совершенной преданности