Михаил Безродный - Россия и Запад

Несмотря на скудные следы в поэзии Клюева, единорог не случайно поставлен во главу двух разделов «Песнослова», и надо попытаться ответить на следующие вопросы: какое представление о единороге мог иметь Клюев, каким смыслом (какими смыслами) он его наделял, какое освещение эта мифологема бросает на стихотворения обоих разделов «Песнослова»?

Единорог в образе белого коня (или козы) с одним рогом посреди лба встречается во всех культурах Европы, Азии и Африки [643]. На русский Север он пришел из Библии и из апокрифов и стал, в отличие от западных стран, где он усвоился культурой Ренессанса, традиционным орнаментом на предметах русского крестьянского избяного быта наряду с Сирином [644]: лопастях прялок, наличниках, полотенцах и т. п.

В русской Библии единорог упоминается 6 раз и знаменует собой неукротимость, быстроту, силу [645].

В Числах (24:5–8) Валаам говорит:

Как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль! […] Бог вывел его из Египта, быстрота единорога у него [646], пожирает народы, враждебные ему, раздробляет кости их и стрелами своими разит врага [647].

В книге Иова (39:9–10) Бог говорит о неукротимости единорога:

Захочет ли единорог служить тебе и переночует ли у яслей твоих? Можешь ли веревкою привязать единорога к борозде, и станет ли он боронить за тобою поле? Понадеешься ли на него, потому что у него сила велика, и предоставишь ли ему работу твою?

Наконец, в Псалмах единорог выступает как зверь опасный («Спаси меня от пасти льва и от рогов единорогов, услышав, избавь меня» — 22 (21):22), быстрый («и заставляет их скакать подобно тельцу, Ливан и Сирион, подобно молодому единорогу» — 29 (28):6) и дающий силу: «а мой рог [648]Ты возносишь, как рог единорога, и я умащен свежим елеем» (92 (91):11). Единорог выступает здесь символом Божественной благодати.

Из Библии и с восточными наслоениями единорог (он же «индрик» [649]) перешел в космогонические и физиологические византийские апокрифы, которые переводились на Руси начиная с XI века: «Повесть о Варлааме и Иосафе», где единорог — «образ смерти, вечно преследующей род Адама и наконец пожирающей его» [650]; «Физиолог» (древняя, т. н. александрийская редакция), в котором единорог имеет свойство очищать водоемы и быть укрощаемым девственницей:

Имать же инорог ин обычай: яко в глубоцей пустыне не обретаются реки, токмо от дождя собирается мала вода, в малых ямах земных, и та от солнца бывает горька: собираются убо все звери пити и не могут, зане есть горька; сего ради ожидают, дондеже приидет инорог пити; и егда преклонится, достигает первое рог его в воду, и услаждает ю, и пиет первое той, таже прочии звери <���…> Инорог за жестоту и крепость от ловителей неудоб ятися может; аще же едина исходит к нему дева чистая, ту он за чистоту возлюбив, удоб прикосновен ею бывает и осязаем [651].

Поэтому считалось, что рог единорога (в виде порошка из клыка кита-нарвала) обладает целительными свойствами и предохраняет от отравы. В «Беседе Иерусалимской» (или «Повести о Волоте Волотовиче», восходящей к «Вопросам Иоанна Богослова Господу на Фаворской горе») мотив единорога-водохранителя более развернутый: он прогоняет змея, который не давал людям и зверям напиться воды. Поэтому он «зверь зверем мать» [652]. В «Стихе о голубиной книге» (стихотворном варианте «Беседы») единорог — «всем зверям отец» (или мать):

Единорог звирь над звирямы звирь, / Как живет тот звирь во Фаор-горы / Походит он по подземелью, / Почищает ручьи и проточины; / Куда звирь пройдет, / Туда ключ кипит; / Куда звирь тот поворотится, / Вси звири звирю поклонятся: / Потому тот звирь над звирямы звирь [653].

Единорог является райским обитателем. В Китеж-граде:

Алконаст райская птица ходит и дивные единороги, а у градских ворот львы и ручные драконы заместо стражи стоят [654].

Единорог как символ силы начинает использоваться в качестве государственной эмблемы в XV веке.

Единорог был геральдическим символом всех московских государей, начиная с Ивана III и кончая Алексеем Михайловичем Романовым, и одновременно одним из важнейших символов русской государственности, наряду с двуглавым орлом [655].

Единорог был личной эмблемой Ивана Грозного, символом силы, непобедимости и богоугодности [656].

Второй главный мотив — кротости и непорочности — стал доминировать в христианской культуре, особенно в Западной Европе. Единорог становится символом Благовещенья и Боговоплощения, эмблемой Девы Марии. Он изображается рядом с девушкой, наклонившим свой рог к ее лону.

В России единорог остался в области народных поверий, орнамента и геральдики; художников или писателей он не вдохновлял. Исключение составляет пьеса Н. Гумилева «Дитя Аллаха» — арабская сказка в трех картинах [657]. Пери спускается на землю, чтобы стать «милой» лучшего из сынов Адама. Дервиш дарит ей два «волшебных средства» (по терминологии В. Проппа): белого единорога (который живет в волшебном саду Гафиза) и Соломоново кольцо: «Покорный только чистой деве / И сам небесной чистоты, / Единорог ужасен в гневе / Для недостойных красоты». Пери встречает юношу, который возжелал ее: единорог его убивает. Бедуин и калиф тоже не выдержали испытания. Лишь поэт Гафиз достоин пери [658]. К. М. Азадовский установил связи Клюева с акмеистами [659], и совсем не исключено, что поэт знал эту пьесу.

Такова картина представлений о единороге, на которую Клюев мог опереться, когда выбирал названия разделов «Песнослова». Теперь надо задать себе вопрос, какие мотивы двух этих разделов могут соответствовать символике (и какой символике) единорога. Ведь «под эгидой» единорога должна находиться значительная часть стихотворений. «Сердце Единорога» и «Долина Единорога» не задумывались как поэтические циклы — но они содержат циклы: «Избяные песни» (реквием по матери) и «Спас», в начале первого раздела и перед концом второго, и «Поэту Сергею Есенину». На стыке разделов помещены поэмы «Белая повесть» и «Белая Индия», которые скрепляют их общей эсхатологической тематикой; «Белая повесть», посвященная памяти матери, перекликается также с начальными «Избяными песнями» и образует кольцевую концовку раздела. Диптих «Единорога» кончается поэмой «Поддонный псалом», которая тематически связана с обеими «белыми» (духовными — о поисках «предвечности» и сокровенного рая) поэмами. Эти три поэмы образуют как бы три «столпа» (три «кита»).

В «Сердце Единорога» преобладает, кроме поминального настроения, крестьянская, фламандская тематика. При чем тут единорог? На первый взгляд он никакого отношения не имеет к содержанию раздела, Но ведь речь идет о сердце единорога. В клюевском словаре сердце находится на втором месте по частоте употребления (существительных) — 178 раз (на первом месте душа, 203 раза, на третьем — песня, 145 [660]). Сердце — средоточие и цель духовных поисков поэта, «сердц[е] земно[е], где праотцов дом» («В селе Красный Волок пригожий народ…»), «Господа сердце» («Белая Индия»), Путь к нему проложен через сердце избы: «Чрез сердце избы» проходит дорога к «адамантов[ому] бор[у]» [т. е. раю] «с Соловков на Тибет» («Белая Индия»). «Изба — святилище земли / С запечной тайною и раем» («Поэту Сергею Есенину»). В ней обитает «запечный Христос» («Вылез тулуп из чулана…»). А единорог — символ Христа и обитатель рая.