Виктор Тен - ...из пены морской. Инверсионная тeория антропогенеза

«Из-за того, что шизофрения многолика и носители этой болезни не похожи друг на друга, многие психиатры стремятся более жестко определить ее границы, выделяя ядерные (истинные) формы этой болезни и отличая их от других форм, весьма условно относимых к шизофрении. Другие психиатры, напротив, расширяют границы этой болезни, относя к шизофрении все случаи нервно-психической патологии (подчеркнуто мной, - В. Т.)... проблема эта очень сложная, малоизученная и противоречивая, как и все проблемы, находящиеся на стыке биологического и социального в человеке» (2, с.44).

Итак, шизофрения находится на стыке биологического и социального в человеке. Многоликость ее простирается от бредоподобного фантазирования до аутизма, полного ухода в себя. Еще одним признаком шизофрении является синдром двойника, когда человеку кажется, будто он раздвоился. Шизофренический бред и аутизм также связаны с расщеплением психики. Больной воображает себя кем-то другим. В 1923 г. французские психиатры Капгра и Ребуль-Лашо, изучая больных с манией преследования, заметили, что эта мания всегда сопровождается симптомом двойника, когда человеку кажется, будто он сам либо кто-то из близких раздвоился. Немецкий психолог Э. Кречмер впервые еще в начале 20в. высказал предположение, что подобные состояния психики являются филогенетическим наследием человечества и представляют собой рекапитуляцию досознательных форм психики. Мнение отечественных психиатров, что шизофрения находится на стыке биологического и социального в человеке, подтверждает этот тезис.

Здесь следует вспомнить то, что выше говорилось о гипнозе и гипнотическом состоянии, а именно: гипнотический трансфер представляет собой филогенетическое наследие, которое объясняет не сам гипноз, а отсутствие его. В состоянии гипноза сознание человека раздвоено. Люди, подвергавшиеся гипнозу, вспоминают, что все происходило как бы не с ними. Мы сохраняем единство сознания благодаря трансферу «на другого», который постоянно осуществляется в подсознательном.

У всякого «Я» всегда есть «Не-Я», только поэтому «Я» есть «Я». Понятие «собственность» является производным от «Я». Обратите внимание: оно имеет смысл, только тогда, когда граничит с другой собственностью другого «Я». Если нет собственности другого, нет и моей собственности. Впрочем, отсылаю к своей ранней книжке, где понятия «Я» и «собственность» рассмотрены подробно (64).

Психика человека подобна магниту, который, сколько б он не претерпевал дроблений, всегда имеет два полюса. Она внутри-себя диалектична и являет собой тождество противоположностей.

Психика пресапиенсов, которых я бы выделил в особый род «человек безумный», была многолика, как шизофрения. Разборка двух претендентов на доминирование внутри одной особи в худшем случае приводила к гибели, в лучшем - оканчивалась очередной маленькой победой кого-то одного, которая наследственно закреплялась (напомню, что шизофрения тоже передается по наследству). В конце концов, сформировалось хрупкое единство, основанное на частичном разделении функций при доминировании одного полушария, — левого в большинстве случаев. Единство настолько хрупкое, что «Я» постоянно требует от «Не-я» сигналов, подтверждающих подчинение. Это и есть внутренний трансфер, в который вмешивается гипнотизер. Сеанс гипноза удается тогда, когда гипнотизеру удается настроиться на «волну», на которой осуществляется трансфер и отождествиться с доминирующим субъектом. В таком случае второе «Я» (или «Не-я») будет вынуждено выполнять все его команды, а гипнотизируемый будет ощущать это так, как будто все происходит не с ним. И это, в самом деле, так, ибо его личность, его доминирующее, его ответственное «Я» узурпировано гипнотизером, а его команды выполняет несамостоятельный «Не-я».

Отсюда можно сделать вывод как о возможностях успеха в лечении гипнозом, так и о катастрофических неудачах. Лечение бывает успешным, если врачу удается разрушить устойчивую связь и вместо доминирующего «Я», принявшего патологическую форму, подставить другое «Я», вызванное из подсознания. В случае, если разорвать связь получается, а новую связь во главе с другим доминирующим «Я» создать не удается, надо говорить о провале лечения и даже о нанесенном больному вреде: ему придется жить с расщепленной психикой. Не случайно психиатры осторожно применяют гипноз. Можно сказать, что это радикальная операция на психике человека.

3. Первая инверсия: Анатомический аспект

Выше говорилось о том, что разговоры о дельфинах, как наших «братьях по разуму» прекратились после того, как исследования мозга зубатых китов показало «архаичность» его строения в плане недостаточно «высокой специализации» нейронов и отдельных структур. Мы пытались показать на грубом сравнении с электроникой, что за «примитивностью» может стоять универсальность и в таком случае, она — не примитивность, а аристократическая простота. Полупроводниковый диод в сравнении с электронной лампой тоже устроен просто и даже примитивно. В случае с дельфинами природа пошла по иному пути, чем в случае с большинством животных: во главу угла был поставлен принцип многообразия и разнонаправленности связей, а не развития специализации самих нейронов.

Специализация представляет собой более простой вариант. Современные опыты со стволовыми клетками показали, что важна основа, из которой можно получить, что угодно. Желая наглядно представить эволюцию в качестве настольной игры, не придется строить что-то, похожее на биллиард. Игра должна заключаться в том, чтобы прокатить шар по холмистой местности таким образом, чтобы он не скатился с вершин и перевалов, постоянно балансируя на грани. Внизу — ямы-ловушки, называющиеся «специализация». Скатился - игра «Эволюция» для тебя окончилась.

Именно поэтому в конечном мозге дельфинов присутствуют ретикулоподобные клетки, являющиеся активаторами связей и фильтровщиками импульсов. Не их ли прошлая деятельность лежит в основе тех элементов мозга человека, которые обеспечивают «туннельный эффект», отмечаемый Н.П. Бехтеревой? Функционально они более других клеток подходят на подобную роль в филогенезе.

Отмечая достижения науки, необходимо сказать, что в последнее время ученые открыто говорят об «относительной ценности традиционных критериев, по которым морфологи привыкли судить о степени структурной сложности коры. Как раз у дельфинов был найден целый ряд архитектонических и нейронных признаков, считавшихся до сих пор характерными для людей»...(выделено мной, - В. Т.).

А ведь мозг дельфинов называли «архаическим»!

Не завершаю пока цитату из книги Л.C. Богословской и Г.И. Полякова «Пути морфологического прогресса нервных центров у высших млекопитающих» (который - конец цитаты - интригующе интересен), чтобы в промежутке задать вопрос: как теперь быть с мозгом человека? Обращаюсь к антропологам-симиалистам, которые, подобно М. Урысону, призывают прекратить всякие разговоры о филогенетической родственности мозгов дельфинов и людей; которые даже возможности такой не допускают. Книга Богословской и Полякова вышла в 1981 г. Может быть, теперь следует мозг человека тоже признать «архаическим» по сравнению с мозгами обезьян, если «архаичен» мозг дельфина?