Картер Браун - Том 11. Меня прислал Чарли [ Меня прислал Чарли. Близорукая русалка. Пираты из Гонконга. Убийственный кайф]

Глаза Кальвин были холодными и отрешенными, но я чувствовал, что смог бы заставить ее передумать — только бы мне удалось вырвать ее из компании шизанутых дружков. Меня больше всего беспокоил Сорон, который, руководствуясь собственными соображениями, мог повлиять на решение Кальвин. А этот парень отлично осознавал, как недешево стоит прокормить душу. Итак, первое, что мне предстояло сделать, — это переубедить ее насчет Сорона.

Пока я стоял, раздумывая, как тяжело заставить человека изменить свое Мнение и, черт меня подери, браться за труд профессионального переоценщика ценностей, как внезапно все остальные повернулись и уставились на окружающий лес. Именно оттуда выскочил совершенно ополоумевший бородатый хиппи с длинными патлами и вытаращенными глазами, похожий одновременно на снежного дикаря и тронувшегося умом индусского гуру, который истошно орал:

— Копы! Копы! Копы!..

Это всех привело в смятение. Несколько полуобнаженных дикарей рвануло к палаткам, остальные бросились под прикрытие деревьев.

— Бегущий Олень! Крот! — спокойно, но властно и отрывисто окликнул парней Сорон. — Заберите это барахло. Обе упаковки. И все в реку.

— Вот черт! Да чтобы я своими руками… — простонал Бегущий Олень.

— Надо парень, надо, — пробормотал Крот. — Если мы этого не сделаем, то на нас навесят дело о хранении наркотиков.

Нырнув в палатки, они выбрались оттуда с блоками из-под сигарет и потащили их к реке. На берегу они вытряхнули содержимое коробок в воду. Крот громко заулюлюкал и засмеялся. Бегущий Олень мрачно посмотрел на него.

— Да будет тебе! — толкнул его локтем Крот. — Это своего рода жертвоприношение. Так сказать, символический ритуал. Возвращение того, что просвещает дух, великому коловращению жизни, во имя вечного движения вперед…

— Мать твою так, парень! Да ведь мы только что выбросили «травки» не меньше чем на пятьдесят баксов, — простонал Бегущий Олень. — Перестань юродствовать.

Истерически заходясь от смеха, Крот принялся разрывать сигаретные блоки на мелкие кусочки и благоговейно, словно лепестки розы, ронять их в воду.

Сорон отошел на середину поляны и стоял там, всматриваясь в лес и прислушиваясь.

Белая Скво высунула из палатки свою непомерно большую голову и крикнула:

— У нас тут все чисто, Сорон. Пускай приходят! — Потом она выбралась из палатки и встала рядом с Сороном, вызывающе, на индейский манер, скрестив на груди руки.

Выскочившая из другой палатки Бац-Бац тоже подошла к Сорону. Она взяла его за руку, но он даже не повернул головы, продолжая всматриваться в деревья, словно был антенной, принимающей какие-то сигналы. А сигналов хватало: было слышно, как остальные члены племени гикали и выкрикивали:

— Мы здесь, мистер Боров! Эй, свиньи, свинушки… мы здесь! — Они вопили и скакали, как свора сорвавшихся с цепи недоумков с вытравленными кислотой мозгами… И тут меня словно озарило. Кислота! А эти глаза! По меньшей мере половина из них — а может, и все — сидели на кислоте! [11] Кислота — здесь: ЛСД, диэтиламид лизергиновой кислоты. Значит, они дурманили свои тыквы ЛСД!

— Ну и ну! Черт знает что тут устроили! Совсем с ума посходили? — проревел появившийся из леса полицейский сержант.

Он подталкивал хихикающего Крота к центру поляны, где сгрудились остальные хиппи. Половина из них буквально валилась с ног от хохота, и шестерым копам, возглавляемым сержантом, приходилось поддерживать их, чтобы те попросту не попадали на землю.

— Эй! Послушайте! Мы все должны возлюбить фараонов! — насмешливо выкрикнул Голем. Это имя, как я понял из криков остальных, принадлежало тому первобытному дикарю, который предупредил об облаве. — Сконцентрируемся на этом. На чистой, единой и всеобъемлющей волне любви к фараонам!

Все, кроме Сорона, с энтузиазмом загалдели и заржали. Лишь он один стоял посредине этого бедлама, всем своим видом выражая спокойствие и превосходство, и глядя куда-то мимо полицейских.

— Давайте! Все вместе! — подбадривал остальных Голем, и все, даже Крот, угомонились и теперь смотрели на полицейских с блаженным и умиротворенным выражением лиц! Их глаза сияли каким-то неземным восторгом, на губах играла улыбка Мадонны, а чувства так и перехлестывали через край и плыли, плыли…

— Шайка грязных дегенератов и наркоманов! — в отвращении скривив губы, сплюнул сержант. — Вы все арестованы за хранение.

— Господи помилуй, за хранение чего?! — выкрикнул Бегущий Олень.

Сержант подал знак одному из полицейских, и тот подошел к нему.

— Майк, что ты нашел в палатке? — спросил сержант.

Тот протянул ему белый конверт.

— По-моему, это марихуана, сержант, — сказал он. Потом, взглянув на хиппи, ухмыльнулся.

— Вы не могли найти это в палатке, — вмешался я.

— Кто это сказал? — полицейский Майк посмотрел на меня так, будто я дал ему пинка под зад.

— Рэндол Робертс, — с профессиональным спокойствием произнес я. — Я адвокат из Сан-Франциско и поверенный вот этой девушки, мисс Стилвелл.

Полицейский и сержант с людоедским интересом принялись изучать меня, лишь теперь обратив внимание на мои габардиновые брюки от костюма и белую, мокрую от пота рубашку с засунутым в карман красным галстуком.

— Ну и где, по-вашему, офицер нашел это? — постукивая пальцами по конверту, глухо спросил сержант.

— У себя в кармане, — идя напролом, заявил я.

— Возлюбим копов, — нараспев тянул Голем.

— Воистину возлюбим! — вторил ему Бегущий Олень. — Убьем любовью чертовых фараонов. Потрясным зарядом любви!

Но на их слова никто не обращал внимания. Полицейские наблюдали за мной.

Сержант — крупный мужчина, громоздкий и тяжелый, — ухмылялся. Все в его лице было свыше меры — и нос, и рот, и подбородок, и брови; его словно вырубили из цельного куска песчаника, выветренного временем, но по-прежнему твердого, как скала.

— Пожалуй, я забуду, что слышал ваши слова, — спокойно произнес он. — Будем считать, что вы ошиблись.

— Как вам будет угодно, но я повторю их. На суде.

— Наверное, мне стоит присоединить вас к этому небольшому стаду, мистер Робертс, — растягивая слова, доброжелательно, но уже не улыбаясь, произнес сержант. — Ведь вы находились здесь, когда мы обнаружили «травку»? Откуда мне знать, может, вы заодно с этими ребятишками? А вдруг именно вы поставляете им это дерьмо?

— А вдруг ты тот самый жирный коп, который настолько хитер, что сумеет доказать это? — спокойно сказал я.

Сержанту явно не понравились мои слова, но он промолчал, вперившись в меня тяжелым взглядом, и я понял, что толстяк далеко не дурак; всего за десять секунд он сумел оценить меня, взвесить свои шансы и найти наилучший выход из сложившейся ситуации. Приняв решение, он легко проглотил обиду и улыбнулся.