Картер Браун - Том 11. Меня прислал Чарли [ Меня прислал Чарли. Близорукая русалка. Пираты из Гонконга. Убийственный кайф]

Чтобы дотащиться до телефонной будки, которая, как я заметил по дороге, находилась на шоссе на Форествилл, в четверти мили отсюда, мне потребовалось двадцать минут.

Я передал снявшему трубку дежурному наиболее важные детали, включая и то, как отыскать дом. Он, не перебивая, все записал.

— А кто звонит? — спросил он, когда я закончил.

— Просто передайте сержанту Брауну, что когда он прибудет сюда, то найдет то, о чем всегда мечтал, — парочку хиппи, толкачей героина, и убийц. А в качестве поощрительного приза — целую сумку героина. Но только если он очень поспешит.

— О чем, черт побери, вы бормочете? — рявкнул хриплый голос. — Кто, спрашиваю, говорит? Отвечайте!

— Сержант догадается сам, — съехидничал я. — Не так уж много людей заботятся о том, чтобы вручить ему такой красиво упакованный, перевязанный ленточкой подарочек. Кстати, не забудьте прислать «скорую».

И я повесил трубку, мрачно размышляя, как отреагирует сержант Браун, когда я суну ему под нос двоих убийц; хотя, возможно, он так и не признает, что был не прав, когда тешил себя героиновой теорией. Но мне было все равно, как сержант повернет это дело, лишь бы Голем и его компаньон навсегда исчезли с лица земли.

На обратном пути я побил собственный рекорд скорости. Голова болела уже меньше, а гордость самим собой все возрастала. Нужно было до приезда сержанта повязать тех двоих. Пистолет оставался при мне, и я ни на секунду не стал бы задумываться, если бы им пришлось воспользоваться. Но когда я добрался до дома, оказалось, что в нем остался только Голем, который больше не сидел, прислонившись к стене. Он все-таки меня не послушался: свежий кровавый след тянулся через комнату и заканчивался там, где, распластавшись на спине, он лежал. Его широко раскрытые глаза неподвижно уставились в потолок. Они казались еще более дикими, чем при жизни. А из груди, в том самом месте, где находилось сердце, торчал новенький шприц.

Я внимательно осмотрелся вокруг. Сумка с героином исчезла.

У меня не оставалось ни малейших сомнений в том, что сержант Браун догадался, кто звонил, и когда он найдет тело — и никаких наркотиков, — то у него возникнет несколько конкретных вопросов к шустрому столичному адвокату, которые он и ткнет ему в морду. Конечно, я всегда мог сослаться на пятую поправку к конституции, но почему-то подозревал, что копы вроде Брауна не слишком-то считаются с такими тонкостями закона, как презумпция невиновности. Меня вовсе не устраивала перспектива убеждать сержанта в своей правоте, не имея при этом веских доказательств — если не считать трупа и шприца.

Но если я собрался представить на радость сержанту Брауну убийцу и наркотики, чтобы он позволил мне беспрепятственно покинуть пределы его района, то с чего мне тогда начать?

У меня не хватило ума припрятать сумку — откуда же мне теперь знать, где ее искать? Может, под ближайшим валуном?

И тут в мои расстроенные мысли вторглась отчаянная надежда. А почему бы и нет? Все равно придется искать эту чертову сумку. Так почему бы и не под камнями?

— Место здесь что надо, — с серьезным видом объяснил Сорон, который сидел привалившись спиной к блестящей, словно антрацит, поверхности валуна. На нем уже не было черного балахона — только джинсы и темно-красная рубашка. — Отсюда можно заметить приближение копов по шоссе, — а это уже целых две мили форы — так что времени, чтобы разбежаться, вполне достаточно.

— Я так и предполагал, что ты вернешься сюда за марихуаной. Кальвин говорила, что ты прячешь ее в лесу.

— И за деньгами, — добавил он. — Если такой человек, как я, ходит в банк и делает вклады, это привлекает излишнее внимание. Поэтому я хранил здесь и наличность.

— Ты скопил, должно быть, немало бабок. На торговле героином легко разбогатеть.

Сорон бросил на меня все тот же жесткий, пронизывающий взгляд, только на этот раз в нем не было угрозы. Сейчас он расслабился, наслаждаясь «травкой», и перестал изображать властную личность — по крайней мере, в данный момент. Когда я, тяжело дыша, добрался от дороги до холма, Сорон окликнул меня с горбатого гребня, на котором валун в форме полумесяца образовывал нечто вроде природного ложа. В этой впадине спокойно могло укрыться от посторонних глаз несколько человек, к тому же оттуда открывался обзор всего побережья не менее чем на десять миль в каждую сторону. Я пришел один, и Сорон решил, что на сей раз он в безопасности. Я не привел с собой копов, и он был готов говорить со мной, поскольку я был в состоянии помочь ему избежать обвинения в хранении наркотиков. А может, и от кое-чего посерьезней.

— Знаю, — непринужденно произнес я. — Ты хочешь сказать, что за всю свою жизнь в глаза не видел героина. Что ты невинный торговец «травкой», продавец того, что радует дух.

Сорон пожал плечами и улыбнулся — на этот раз это была не просто тень улыбки, как раньше, а быстрое движение губ, которое тут же исчезло.

— Совершенно верно. До сегодняшнего утра я и не знал, что Голем торговал героином. Это правда, и мне наплевать, веришь ты мне или нет.

— Ты хочешь сказать, пока не сбежал вместе с Големом? Это тогда он показал тебе наркотики? — Я прислонился спиной к валуну, с интересом наблюдая за реакцией Сорона.

Он покачал головой.

— Нет, он ничего мне не показывал. Если не считать того, что было в шприце, которым он пытался ширнуть меня!

— Он и тебе пытался всадить чистый героин?

Сорон кивнул.

— Если бы я не был к этому готов, он увеличил бы счет покойников.

— Как это — готов? — вызывая его на дальнейшие откровения, спросил я. Но этого вовсе не требовалось. Сорон и так уже созрел. Все его племя сидело под арестом, до денег Кальвин ему не добраться — так к чему же беспокоиться на мой счет? Теперь мы стали с ним корешами, повязанными происшедшим.

— Понимаешь, кроме него больше некому было прикончить Крота. Я понял это в ту же минуту, как ты обнаружил труп. Только я не мог понять — зачем? Я знал, что Голем очень жесток. И тверд, как кремень, — настоящий делец. Именно он поставил нашу торговлю «травкой» и ЛСД на широкую ногу; мы впятером снабжали наркоманов по всему побережью. Я не знал, зачем ему понадобилось убивать Крота, Бегущего Оленя и Землянику, но понимал, что в конце концов он доберется и до меня. Но не мог понять, что происходит. Между нами никогда не возникало никаких трений, мы никогда не ссорились. Однако троих кто-то убрал. Почему?

Я ждал ответа, хотя и так знал, что все это могло случиться по одной-единственной причине.

— И тогда я подумал: а может, им было известно что-то такое, чего не знал я, и Голем убил их, чтобы они никому ничего не рассказали? Но что они могли знать? Они, как и Голем, были посыльными. Я играл что-то вроде роли администратора и занимался только местными операциями. Тогда они торговали чем-то таким, о чем я не знал! И до меня дошло: героин! Ребята толкали сильнодействующий наркотик и ничего мне об этом не говорили. Пока я разбрасывал, так сказать, цыплячий корм, Голем прибирал к рукам самих цыплят. А затем, похоже, дела у них пошли не так, как надо, и Голем с ребятами ударились в панику.