Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 17

Так как фактически существует несколько сущих, нам следует сузить в несколько реальностей это единое понятие. Это сужение, это нисхождение сущего в подчиненные ему понятия, как говорится, не может быть опосредствованным, совершаться через посредство понятия, которое не было бы сущим. В вещах, которые мы определяем по роду и по виду, род и видовое отличие составляют посредствующее. Понятие животного сужено так, чтобы обозначать человека, при посредстве понятия: разумный. Напротив, нисхождение трансцендентального в подчиненные ему понятия может быть только непосредственным. Между сущим и подчиненными ему различными существами не может быть какого-либо объединения в целое.

Чтобы несколько понятий действительно могли образовать целое, единство, они должны быть положительно различными одно от другого. Так как сущее включает в себя, без сомнения, смутно, неопределенно, но все-таки в действительности, дифференциации сущего, какими бы они ни были – определенное животное, вот этот-то человек – всякое объединение в целое в порядке сущего невозможно. Оно может явиться только в качественности сущего внутри самого определения, соединяя конститутивные составные части того, что есть определенное существо. В логическом порядке есть объединение в целое понятий животного и разумного; в порядке реального – членов, интегрирующих частей, составляющих человеческое тело; тела и души; короче, одного определенного существа с другим. Но объединение в целое, хотя бы только логическое, сущего и определенного сущего есть бессмыслица.

Родовое понятие остается тождественным в подчиненных видах. В нем самом оно совершенно определенно и точно. Только, так как понятие рода объективно несовершенно, имеет в виду всю реальность, но с одной лишь точки зрения, то реальное может быть освещено еще с другой стороны. Видовое отличие прибавляет это определение. Единство понятий: самый близкий род и последнее видовое отличие доставляет мне совершенное объективное понятие, определение, которого ищут, не всегда его достигая, различные человеческие науки. Выражаемые конкретным именем, род и отличие могут в их единстве или раздельно быть отождествлены с существующим индивидуумом. Я могу утверждать: Петр – животное, Петр – разумен; Петр – разумное животное. Мы встречаемся здесь с тем, что по схоластической терминологии называют тотальной абстракцией. Она противопоставляется формальной абстракции, которую выражает отвлеченное имя: человечество, например. Я не мог бы сказать: Петр есть человечество, потому что он только часть человечества. Часть не отождествляется с целым.

Как бы ни обстояло дело, впрочем, в отношении определения в порядке качественности сущего, сущее, как таковое, не может быть точнее указано, определено снаружи. Оно должно быть освещено изнутри, из своих недр. Его значение суживается из смутного, неточного через прибавления в несобственном смысле, так как они, как действительные и подразумеваемые, находились уже в сущем. Я могу, однако, назвать их прибавлениями, если я имею просто в виду обозначить через это, что неточное понятие суживается, определяется явно, пока оно может означать определенное сущее и никакое другое.

Парменид исповедовал свой монизм сущего потому, что он не принял во внимание возможности этого сужения ab intrinseco. Воспользуемся техническими и освященными обычаем терминами: Парменид рассматривал мысль о сущем как однозначное понятие, между тем как понятие сущего, будучи трансцендентальным, необходимо есть аналогичное понятие.

Действительно, ясно, что если сущее в одинаковом смысле приписывается тому, что мы называем множественностью существ, эта множественность призрачна, не может существовать. В этом случае существа не могут быть различными, потому что они должны были бы отличаться одни от других именно тем, в чем они предполагаются тождественными, сущим. Если дифференциации – не сущее, то сущее едино. Ничто не различно, когда оно не отличается чем-нибудь. Если, напротив, дифференциации – сущее, то оно действительно содержит их, но в неясном виде. Раз дано несколько сущих, трансцендентность понятия сущего требует, чтобы оно прилагалось к различным существам только аналогичным, пропорциональным и никак не однозначным или тождественным образом.

Все, что есть, – реально, внутренне, подлинно сущее. Общее понятие сущего не есть только символическое искусственное создание ума, производящее просто субъективный синтез. Общее понятие сущего имеет реальное основание. Внутреннее отношение Петра к его сущему – частью то же самое и частью отлично от отношения Павла к своему сущему. Это аналогия внутренней пропорциональности. Сущее Петра не есть сущее Павла, потому что они реально различны, но все-таки Петр и Павел реально имеют то же определение, ту же человеческую природу, различно индивидуированную в одном и другом. Количество есть сущее, как мое качество есть сущее, но таким образом, который, не будучи безусловно одним и тем же, в то же время не совсем различен. То и другое – случайные, акцидентальные определения сущего. Развитие предполагает, что какая-нибудь реальность, оставаясь некоторым образом той же самой, становится все-таки чем-то другим. Оно постулирует аналогию сущего. Если все во всем, если сущее всегда тождественно самому себе, становление невозможно.

Первый ответ Пармениду, Спинозе и монистам неподвижности составляет аналогичная общность понятия сущего. Благодаря своей субъективной неточности понятие сущего может охватить все существа. Оно делается более точным, оно делается более определенным, оно делается объективно более частным, чтобы обозначать определенный класс существ: человека, лошадь, бельгийца, профессора, только при условии, что оно разбивается на несколько понятий, объективно более совершенных.

Монисты становления, например Гераклит, Бергсон утверждают, что они могут показать, что противоречие помещено в недрах опытного сущего, именно потому, что они не возвысились до познания аналогии сущего.

Все течет, говорят они, все идет, ничто не останавливается. Ничто не есть сущее, все становится; основа сущего – становление. Никогда нельзя сказать об изменяющемся: это та определенная вещь; потому что в тоже мгновение оно – другая вещь. Короче, существующее сущее противоречиво; чтобы его уловить, надо отрицать мысль, подчиненную законам логики и зайти за ее пределы.

Им ответить легко. Говорить, что все течет, это значит утверждать, что ничего не течет и не изменяется, так как нет ничего, во что могло бы преобразоваться то, что мы называем существами. Если сущее аналогично, развитие не допускает никакого противоречия. В этом случае все не есть во всем. Одно определенное сущее не находится в определенном другом. Между ними есть только аналогия или сходство, смешанное с различием. Не сущее становления есть относительное несущее, которое допускает внутри себя сущее. Можно передать следующим силлогизмом возражения Гегеля по адресу традиционной философии.