Е. Левина - 400 школьных сочинений

Финал поэмы показывает, что счастье народное возможно. И пусть пока еще далеко до того момента, когда простой человек сможет назвать себя счастливым. Но пройдет время – и все изменится. И далеко не последнюю роль в этом будут играть Григорий Добросклонов и его идеи.

Поэма «Кому на Руси жить хорошо» завершает творчество Некрасова. Он писал ее в семидесятые годы, смерть помешала ему закончить поэму.

И уже в первой строфе «Пролога» ставится основная проблема поэмы – проблема народного счастья. Семеро крестьян из Заплатова, Неелова, Дырявина, Знобишина и других деревень (названия которых говорят сами за себя) затеяли спор о том, возможно ли счастье для простого крестьянского люда? Они высказывают свои предположения и приходят к выводу, что счастливыми на Руси могут быть помещик, чиновник, поп, министр государев и царь. Но никто из странников не представляет в качестве возможного счастливчика ни крестьянина, ни солдата, ни ремесленника. И не случайно некрасовские странники не упоминают о счастье «освобожденного крестьянина». Вспомним, как сам Некрасов отзывался о реформе 1861 г.: «Народ освобожден, но счастлив ли народ?»

Крестьяне упорно хотят найти «счастливца» на Руси и ищут правду о независимом счастье, завидуя свободно летающему птенчику: «А все ж ты, пташка милая, сильнее мужика». Несмотря на то что у них полно забот и бед, они не жалуются на свою судьбу и непритязательны в своих желаниях: им бы только «хлебушка, да огурчиков, да по жбанчику холодного квасу».

Помимо странников, ищущих счастье, поэма знакомит нас с другими яркими представителями простого народа. Одним из них является Яким Нагой, для которого счастье состоит в том, чтобы трудиться, сливаясь с матушкой-землей, и получать достойный урожай. На примере того, как Яким спасает во время пожара дорогие картиночки, а его жена – иконы, мы видим, насколько духовные ценности дороже для простого народа, чем материальное благосостояние, о котором Яким совсем позабыл. Другой мужик, который знает цену и счастью, и несчастью, – бывший мельник Ермил Гирин. Это мужик имеет все, что нужно для счастья, живя по законам народной правды. Он не принимает жизни, построенной на корысти и лжи, он бьется за добро и правду. Его счастье – в счастье крестьян, в народном доверии, которое осмысливается как чудо.

В главе «Счастливые» странники ходят в праздничной толпе народа и ищут счастливых, обещая одарить водкой. К ним подходит самый разный люд: и дьячок, для которого счастье – в вере, в «благодушестве»; и старуха, счастливая от того, что у нее уродился урожай репы; и солдат, выживший после опасных сражений, голода и ранений. Подходят к странникам и каменотес, и дворовый человек, и убогие, и нищие, которые по-своему трактуют счастье и в большинстве случаев лукавят, чтобы получить водки. О счастье в поэме говорят не только люди из низших сословий, но и те, кто жил богато, но по каким-то причинам разорился и познал нужду и беды: помещики, чиновники и другие. Именно в этой главе происходит поворот в сюжете поэмы: странники идут искать счастливого в народ, в толпу.

По мнению народа, еще одной счастливой является Матрена Тимофеевна. Эта простая русская женщина вынесла много испытаний, но не сломалась, выстояла. В этом – ее счастье. Матрена Тимофеевна женщина большого ума и сердца, самоотверженная, волевая и решительная. Но сама Матрена Тимофеевна не считает себя счастливой. Она объясняет это тем, что русская женщина даже в пореформенную эпоху осталась угнетенной, бесправной:

Но, пожалуй, самый главный голос, воспевающий счастье народное, – это голос Гриши Добросклонова. Из песен его ясно, что счастья можно добиться только честным и праведным трудом, борьбой. Уже первая из песен Гриши дает ответ на вопрос, поставленный в заглавии поэмы:

Сам Гриша – сын дьячка и батрачки, он вместе с братом на собственном опыте испытал голод и нищету и выжил благодаря доброте народа. Гриша сумел сохранить любовь, которая заполнила его сердце и определила его путь.

Так, на собственном примере, Гриша призывает всех странников и остальной народ жить по совести, честно работать и бороться за свое счастье во что бы то ни стало.

В поэме «Кому на Руси жить хорошо» Некрасов ищет ответ на вопрос, издавна волнующий человечество. В произведении представлено счастье попа, помещика, поместных людей.

Но чаще всего Некрасов размышляет о счастье народном и мечтает о том, что рано или поздно народ воспрянет духом и соберется с силами для активной борьбы с существующим строем за свою свободу и достойную жизнь.

Образы крестьян, представленные в поэме, подтверждают надежды писателя и отвечают его чаяниям. И одной из главных фигур поэмы, выделяющейся своей необычайной физической силой и духовной мощью, является Савелий, святорусский богатырь:

Так говорит Матрена Тимофеевна о Савелии.

О Савелии мы узнаем из главы «Крестьянка», в которой говорится о том, что этот мужик вырос в глухом краю у Кореж-реки. Само название – Корежский край – привлекло писателя как символ трудового выносливого и обладающего огромной силой народа-богатыря, ярким представителем которого и является Савелий. Слово «корежить» означает «гнуть», «ломать», «трудиться», а потому Корежина – это край упорных и трудолюбивых людей.

Внешний вид Савелия олицетворяет могучую лесную стихию: «С большущей сивой гривою, чай с двадцать лет не стриженной, с большущей бородой, дед на медведя смахивал...»

Некрасов показывает сложный путь, которым шло нарастание бунтарских настроений Савелия: от молчаливого терпения до открытого сопротивления. Тюрьма и сибирская каторга не сломили Савелия и не уничтожили в нем чувства собственного достоинства. «Клейменный, да не раб», – говорит он сам о себе. Он прошел все испытания, выпавшие на его долю, но смог при этом сохранить себя. Савелий с презрением относится к смирившимся односельчанам и призывает к массовому выступлению для окончательной расправы с угнетателями, однако мысли его не лишены противоречий. Не случайно сравнивается он со Святогором, самым сильным, но и самым неподвижным богатырем былинного эпоса. В то же время образ Савелия очень противоречив. С одной стороны, он призывал к борьбе, с другой – к терпению: