Надежда Толоконникова - The Question. Самые странные вопросы обо всем

Меня повезли меня в мою квартиру. Впереди сидел следователь, а я сзади, зажатая между гэбэшниками. Друзей не пустили, они своим ходом поехали.

Следователь Михаил Михайлович Сыщиков оборачивается ко мне: «Мария Ильинична, вы, – пауза, – мы едем производить обыск в вашей квартире, вы проходите по делу такому-то…» Пауза; и я думаю, как подозреваемая или как свидетель? Он снова с театральной паузой – «…в качестве свидетеля».

Думаю, ну слава Богу, а то у меня сыну четыре года.

И повезли меня на обыск в квартиру.

Они милые такие. У меня ключей от почтового ящика не было, а там какая-то почта была. Они должны начинать с этого обыск обычно. И я говорю:

– Нету ключа.

– А как вы достаете?

– Ну обычно так я пальцем подсовываю и достаю, – что правда.

– Ну достаньте.

– Нет, зачем мне, я не буду доставать, настроения нет.

И этот Михаил Михайлович толстыми своими сосисками пытается в эту дырочку пальцем пролезть, так смешно было.

А я не боялась, не знаю, почему. Я им хамила. Во-первых, мне было мало лет. А потом обыск этот дурацкий, а у меня ребята там иногда выпивали и взбегали по стене, такой вид спорта у нас был – по стене взбежать. И следы резиновых подошв отпечатывались на стене, кто выше взбежит с разбегу по вертикальной стене. Следы заканчивались довольно высоко. И Михал Михалыч говорит:

– А это что за следы?

– Так они ведут в архив «Хроники», как раз вот туда.

Они так посмотрели, ломать или нет, решили не ломать.

Начали шарить в письменном столе. Бумажка, телефон, написано: «Люся, педиатр».

– Так, это что?

– А это педиатр, Люся. Мне мне кто-то дал ее телефон. На случай, если сын заболеет. Сказали, хороший педиатр.

А были еще молодые ребята, такие явно выпускники филфака.

Оттуда же брали тоже в КГБ, образованные люди всюду нужны.

Они уже после окончания обыска и говорят: «Ой, Мария Ильинична, не с теми вы связались, вам бы с нами. У нас билетики есть на Московский кинофестиваль». А тогда не достать было, такое счастье было – билеты на кинофестиваль. Я отказалась гордо, конечно же, но они оставили свой телефончик.

Изъяли бумажку с телефоном педиатра, какие-то еще бумажки на папиросной бумаге. Обыск шел часов восемь, и я заснула: мне действительно надоело, я усталая и с дороги.

Потом допрос. Они на Лубянку на следующий день вызвали.

На Лубянку! Я приехала. А вход сбоку, с Малой Лубянки. На допросе все было очень вежливо.

Показывают номер телефона: «Это чей телефон?» – Я говорю: «Люся, педиатр, видите, тут написано».

Оказывается, этот телефон, эта Люся – это Люся Боннэр была, она была действительно педиатр. И мне дали ее телефон именно для Антона, если вдруг он заболеет. Но они определили номер и решили, наверно, что у нее была подпольная кличка «педиатр».

– Это же Елена Боннэр.

– Может быть, но я знала ее как педиатра.

Масса была таких дурацких вопросов. То с одного края подойдут, то с другого, ты вроде забыл что-то, потом они возвращаются. Я не знаю, чего они хотели конкретно. В конце я говорю: «Вы знаете, мне же надо оплатить дорогу туда и обратно, я же приехала специально по вашему вызову из Латвии, из глубинки». А там действительно далеко, это не рижское взморье, а почти граница с Эстонией. «Да, да, да, конечно». А у меня еще шоколад с собой был, мне мама сунула шоколадку, я стала при нем шоколадку есть. Следователь ушел оформлять мне командировочные. И тут я заснула, положив голову на стол.

Следователь меня разбудил, когда пришел уже с командировочным, мне выписали деньги за дорогу туда и обратно. И я поехала назад к ребенку.

А с Гариком было смешно: его же взяли после допросов, а допрашивали почти каждый день, и он приходил ко мне рассказывать. Это было еще до моего отъезда на море. Я ему в шутку посоветовала взять с собой диктофон на допрос.

Приходит он на следующий день туда, а ему: «А теперь Суперфин, магнитофон на стол». То есть они все слушали в реальном времени. Потом мы нашли эту прослушку на чердаке.

АННА МАТВЕЕВА-ГЕНДРИКСОН

Переводчик, преподаватель, специалист по дендизму

Этот вопрос не первый век мучает общественность. В своей работе, посвященной русскому литературному дендизму, я определила два типа понимания этого явления: «узконаправленный» и «широкоохватный». В первом случае с большей вероятностью сохраняется «чистота» трактовки дендизма, и начало этому подходу было положено работой Барбе д’Оревильи «О дендизме и Джордже Браммеле» (1845). «Широкоохватный» подход характерен для большинства современных исследователей, при таком подходе появляется возможность выйти из узких рамок определенного исторического отрезка и взглянуть на явление в его перспективе. Однако опасность «размывания» слова существует как при «широкоохватном» подходе (эквивалентами дендизма начинают выступать смежные, но не синонимичные понятия, такие как нарциссизм, каинизм, эстетизм, эгоизм, гедонизм, аристократизм, романтизм и т. д.; в современности метросексуал воспринимается как синоним денди, сюда же отнесем и вашего щеголя), так и при «узкоохватном» подходе, когда исследование дендизма сводится, как правило, к личности Джорджа Браммелла.

Мне близка позиция исследовательницы дендизма Ольги Вайнштейн. Я склонна ограничивать ареал распространения денди XIX веком, однако наблюдать черты дендизма в разных эпохах. Почему? Явление это очень многослойно, и его, на проверку, невозможно приравнять к моде. Дендизм по своей сути – это образ мышления, «манера жить», подчиняющая себе искусство, а также способ протеста против реальности.

АЛЕКСАНДР ЧЕРНЫХ

Журналист

Несколько лет назад у меня в кафе украли рюкзак со всем содержимым, включая и гражданский паспорт. А я ненавижу бюрократию, написание заявлений, ожидание в очередях и тому подобные вещи, поэтому уклонялся от восстановления паспорта почти полтора года – и все это время пользовался загранпаспортом. Честно говоря, это не всегда было легко.

Против ожидания, никаких сложностей не возникло с поездками по стране – и РЖД, и авиакомпании спокойно оформляют билеты на загранпаспорт. Проблемы были в другом. Из-за моей профессии я часто бываю в министерствах, Госдуме, Мосгордуме, в общем, разного рода присутственных местах. И вот там всегда очень подозрительно относятся к попытке оформить пропуск на загранпаспорт – начинают утверждать, что он не удостоверяет личность (хотя это неправда). Обычно проблемы удавалось решить, но, например, в Мосгордуму меня пару раз не пустили.