Дмитрий Кайгородов - Из царства пернатых. Популярные очерки из мира русских птиц

Относительно летнего образа жизни щура в глухих лесах его далекой родины известно пока еще весьма мало.

Ежегодно в то время, когда наступает

пора, когда в лесу

а в саду начнет распускаться душистая сирень, в это чудное время прилетает к нам из своего зимовья в теплых странах небольшая [83](немножко покрупнее щегла), прелестная, красненькая птичка, близкая родственница снегиря и щура. Она тотчас же возвещает о своем прибытии своей хотя и коротенькой, но чрезвычайно мелодичной и сладкозвучной одноколейной песенкой, звучащей вроде «чи-чви-чви-чиу» или «чеви-чви-чиу», почему эта птичка и получила звукоподражательное название чечевицы. На Камчатке народ переводит песенку чечевицы словами «чевичу видел». Чевичей там называют самый крупный и ценный сорт рыбы-лосося, а так как время, в которое прилетает туда чечевица, обыкновенно близко совпадает с тем временем, когда начинается ход рыбы-чевичи, то народ и говорит, что прилетевшая чечевица своей песней дает знать, что она «видела чевичу» и что, следовательно, скоро начнется улов этой, всегда с нетерпением ожидаемой, рыбы.

Основной цвет чечевицы – серый разных оттенков, но на голове, груди, надхвостье, а нередко и на других частях тела перья имеют карминно-красную кайму, которой закрывается их серое основание, вследствие чего эти места являются сплошь окрашенными в превосходный красный цвет и вся птичка получает чрезвычайно нарядный вид, особенно при солнечном освещении.

Весной, по прилете, чечевицы нередко останавливаются в садах и парках, в непосредственной близости от жилья, и вот тут-то можно иногда подсмотреть с расстояния нескольких шагов далеко не боязливого красавца-самца, как он, беспрестанно повторяя свою прелестную песенку, красиво распустив хвостик и свесив крылышки, грациозно вертится во все стороны. Восхитительную картинку представляет тогда эта красненькая птичка, если еще в это время ее освещают яркие лучи солнца. Мне не раз случалось любоваться такой картиной.

В Европейской России чечевица водится от Кольского полуострова до Кавказа; также она встречается во всей Средней Азии, от Урала до Камчатки. Осенью улетает на юг – в Персию [84], Индию и Китай.

Для летнего местопребывания чечевица выбирает мелкие леса, сады и кустарники, если только около них протекает какая-нибудь речка. В сухих лесах, удаленных от воды, чечевица редко когда встречается.

В западной части России чечевица довольно малочисленна и не принадлежит к числу очень обыкновенных птиц; чем далее к востоку, тем она встречается все чаще и чаще.

Пищу чечевицы составляют преимущественно различного рода зерна и семена; в клетке она охотно ест также и муравьиные яйца.

Гнездо чечевицы обыкновенно довольно рыхло свито из тоненьких гибких травянистых стебельков и корешков; оно помещается всегда невысоко над землей, поблизости от воды, в каком-нибудь густом и предпочтительно колючем кусте и содержит в себе к концу мая или началу июня пять-шесть хорошеньких голубовато-зеленых яичек с немногими темными крапинками, более густо собранными на толстом конце яичка.

В клетке чечевица является чрезвычайно милой птичкой, много и прекрасно поет и скоро ручнеет, но, к сожалению, после первого же линяния теряет свою красивую красную окраску. Водопойка должна по размерам подходить и для купания, до которого чечевица большая охотница.

В высоких горах Кавказа водится другой вид – чечевица кавказская [85] (кавказский щур) гораздо более крупный [86], чем наша чечевица, и великолепной карминовой окраски (старый самец).

Ранняя весна. На полях местами еще белеет снег, в особенности в лощинах, куда его намело зимой выше роста человеческого. В лесу, под деревьями, снег лежит еще почти сплошь. Ручьи уже вскрылись и разлились по лугам; через речку же еще ходят, хоть и с большой опаской: лед порядочно уже посинел и у берегов выступила вода. Белоносые грачи уже недели две как прилетели – возвратились из своей зимней отлучки в теплые края – и, досыта нассорившись и нашумев в березовой роще из-за старых прошлогодних гнезд, преважно разгуливают теперь по задворкам около навозных куч, выискивая себе скудное пропитание. Уже дня три как появились первые жаворонки и все еще продолжают прилетать по утрам, рассыпая в воздухе над полями свои серебристые, веселящие душу трели.

В лесу же пока еще тихо. Правда, синицы да корольки попискивают иногда довольно оживленно в чаще сосновых и еловых ветвей; изредка побарабанивает дятел по сухому суку; пронесется временами над вершинами деревьев с гиком и шумом стайка клестов, да золотоголовая овсяночка прозвонит на лесной опушке свою незатейливую песенку. Звонких же, раскатистых песен, далеко разносящихся по лесу и оживляющих его по-особенному, по-весеннему, пока еще не слышно. Дни стоят, хотя и ясные и довольно теплые (на солнце), однако по ночам еще порядочно морозит.

Но вот небо нахмурилось; с юго-запада потянул теплый, влажный ветерок; заморосил, словно сквозь сито, мелкий дождичек, то оборачиваясь туманом, то снова накрапывая, – как днем, так и ночью – все одинаково. Будем теперь настороже: в это время – в такие тепло-пасмурные дни – весна приближается быстрыми шагами, и спешат к нам ее пернатые быстрокрылые вестники с богатым запасом звонких и задорных песен в своей крошечной грудке.

Утро. Дождь перестал моросить. В сыром, слегка туманном воздухе полная тишина и тепло. Переберемся к опушке леса и присядем вон на том старом пне…

Теперь – слушать и слушать!

«Чи-чи, чиви-чиви, чим-чим», – доносится издали, с поля, оживленная болтовня нескольких десятков воробьев. Они обсыпали, словно мухи, большую кучу хвороста около гумна, одиноко стоящего на пригорке… «Тирлирлирлирлюю, тирлирлирлирлююю», – льется сверху серебристая песня жаворонка, неподвижной точкой чернеющего на сером фоне туманных облаков…

Несколько минут полной тишины… Только по вершинам сосен и елей пролетел таинственный шепот от набежавшего ветерка…

Но чу!.. «Пинь-пинь, пинь-пинь-пинь», – раздалось неподалеку в стороне. Сердце так и екнуло: неужто он, долгожданный?! Не синица ли. Ведь она, плутовка, иногда точь-в-точь так же «пинькает»…