Илья Рухленко - Что ответить дарвинисту? Часть II

Возникает вопрос – а зачем же Гельфанд рассказывает враки «дорогим телезрителям»? Мы этого не узнаем, пока сам Гельфанд нам об этом не расскажет. Я могу лишь предположить, почему так случилось. Скорее всего, Гельфанд чувствовал, что тот «самый красивый пример» эволюции, о котором он решил рассказать телезрителям, выглядел бы далеко не таким впечатляющим, если бы он не добавил туда одну яркую деталь – про «более длинные яйцеклады наездников». Действительно, без «более длинных яйцекладов», его оппоненты могли бы задать вопрос – а что, собственно, случилось (такого эволюционного) в данном примере? Ну, перешли мухи с боярышника на яблоки. Ну, допустим, перешли не сразу… Но и русские крестьяне тоже перешли на картошку, и тоже далеко не сразу. Неужели отсюда следует, что русские крестьяне эволюционировали, начав есть картошку? Наверное, нет, не следует.

А вот если бы у русских крестьян в результате их перехода на картошку эволюционно удлинились бы руки (которыми эти крестьяне, допустим, выкапывали картошку из земли) – вот это был бы уже пример наблюдаемой эволюции. И еще если бы руки крестьян удлинились именно в результате естественного отбора, то есть, в ходе преимущественного выживания тех крестьян, которые лучше выкорчевывали картошку благодаря более длинным рукам… вот тогда бы этот пример стал бы вообще триумфом теории эволюции.

Всё это Гельфанд чувствовал. То есть он чувствовал, что без морфологических изменений вида(о которых мы всё время здесь говорим), пример «наблюдаемой эволюции» – это как бы даже совсем и не пример «наблюдаемой эволюции» . Вот поэтому Гельфанд и «пририсовал» более длинные яйцеклады наездникам прямо по ходу беседы. Что и говорить, славные традиции Геккеля дарвинисты и не думают забывать. Сто лет назад Геккель, пририсовываяэмбрионам несуществующие детали, побеждал сомневающихся в теории эволюции. И сто лет спустя Гельфанд столь же смело пририсовывает наездникам «более длинные яйцеклады» , убеждая аудиторию в справедливости «единственно верного учения». В исполнении «члена комиссии по борьбе с лженаукой» такие приёмы смотрятся особенно феерично.

Понятно, что после столь очевидного триумфа теории эволюции – «самого красивого примера с яйцекладами наездников, удлинившимися всего за 150 лет естественного отбора» – аудитория сразу присмирела, и уже серьёзно слушала следующую, гораздо более удивительную сказку Гельфанда про то, как бегемоты постепенно превращались в китов, согласно фактам молекулярной генетики.

Мы сейчас не сможем узнать, сознательно ли Гельфанд рассказывал байки аудитории. Или же он просто так «криво запомнил» содержание заметки Маркова? Да, бывает, память творит с нами странные вещи. Вполне может быть, что когда у тебя в голове сидит идея о возможности свободного изменения видов, то есть, постепенного превращения лягушки в царевну… и когда прочитаешь заметку про каких-нибудь мух, наездников, яйцеклады и яблоки… То со временем всё это в голове перемешается, и останется только «память» о том, что яблони завезли в Америку в середине 19 века, и что на эти яблоки «перепрыгнули» местные мухи (образовав новый вид ?), и как естественный отбор отрастил наездникам более длинные яйцеклады, чтобы поражать личинок этих яблочных мух…

Однако возникает вопрос. Если ты так плохо помнишь свой «самый красивый пример» , тогда зачем ты его вообще приводишь аудитории, которая тебе доверяет и думает, что ты говоришь только те вещи, которые точно знаешь?

Честно говоря, эта хроническая неряшливость дарвинистов с приведением «доказательств эволюции» уже всех достала. Тем более что эта «неряшливость» имеет одну весьма интересную черту – если избавить факты, приводимые дарвинистами, от этой «неряшливости», тогда от «доказательств эволюции» мало что остаётся. В связи с этим начинаешь думать, а неряшливость ли это вообще? Или это сознательное продолжение «славных традиций Геккеля»? Построенное на неуважении к аудитории. В надежде, что обрабатываемый читатель (или зритель) настолько далек от биологии, что проглотит практически любую байку. Что про наездников, отращивающих яйцеклады (за 150 лет), что про бегемотов, постепенно превращавшихся в китов.

Но может быть, если данных про удлинение яйцекладов у наездников пока нет, то всё равно теперь за таким удлинением (яйцекладов) дело не станет? Ведь яблоки действительно больше по размеру, чем боярышник. И поэтому личинки мух Rhagoletis pomonella , сидящие в яблоке, действительно получают лучшую защиту, уходя на глубину, недоступную для яйцекладов паразитических наездников. И поэтому теперь у наездников, пытающихся поражать именно личинок в яблоках, действительно, начнётся естественный отбор , который приведёт именно к удлинению яйцекладов? Ведь особи с более длинными яйцекладами в таких условиях будут иметь преимущество. То есть, может быть, Гельфанд, хотя и наврал аудитории, но его враньё вполне может стать реальностью?

В связи с этим, в качестве холодного душа на голову дарвинистам, озвучу еще несколько весьма красноречивых фактов. Дело в том, что уже было проведено исследование, специально изучавшее паразитизм наездников на двух пищевых расах мухи Rhagoletis pomonella – на предковой боярышниковой расе, и на новой яблоневой расе (Feder, 1995). Автор работы исследовал паразитизм двух разных видов наездников (паразитических ос), атакующих личинок мух Rhagoletis pomonella. Это паразитическая оса Opius lectus и паразитическая оса Biosteres melleus . В ходе исследований (в том числе) выяснилось, что яблоки, действительно, дают лучшую физическую защиту от паразитических ос, чем боярышник. Средний диаметр плодов боярышника в данном исследовании составил 1.64см, а средний диаметр яблок 5.21см. Средняя «глубина залегания» личинок Rhagoletis pomonella в боярышнике составила, соответственно, 0.13см, а в яблоках 1.38см. Понятно, что для паразитической осы «достать» личинку плодовой мухи на глубине 1.38см гораздо сложнее, чем на глубине 0.13см. Ведь средняя длина яйцеклада осы Biosteres melleus (измеренная в этом исследовании) составила 0.38см. А средняя длина яйцеклада осы Opius lectus вообще имеет всего 0.07см! Так что, яблоки, действительно, предоставляют личинкам Rhagoletis pomonella отличную физическую защиту от паразитических наездников. По сути, паразитические осы этих двух видов вообще не могут достать своими яйцекладами значительную часть личинок в яблоках, поражая только тех личинок, которые по каким-то причинам оказались близко к поверхности яблока. И особенно это актуально для осы Opius lectus , с её вообще крошечным яйцекладом. Казалось бы, вот тут бы и разгуляться «эволюции под действием естественного отбора» (на длину яйцеклада), о которой нам доверительно рассказал Михаил Гельфанд (правда, в качестве уже свершившегося факта).