Павел Мухортов - М-ский треугольник, или Чужие здесь не ходят[полная версия]

Переходя к описанию самых захватывающих событий, необходимо пояснить: за «зоной» мы вели круглосуточное наблюдение с двух точек: один наблюдательный пост смастерили на вершинах сросшихся осин, там всегда находились два человека, которые сменялись через каждые четыре часа; второй — был километрах в семи от базового лагеря. Там, на скале, постоянно жили несколько человек, следящих за небосклоном над всей «зоной». Так как видений каждую ночь бывало много — и лучи, и «тарелки», и шары, — то все это записывалось в журнал наблюдений с указанием точного времени. Затем записи всех членов экспедиции сравнивались и обнаруживалась взаимосвязь между явлениями.

Началась первая ночь нашего пребывания в «зоне». После двухчасового «брожения» по аномальным местам и, как позже выяснилось, бесперспективных фотосъемок, во время которых нам «повырубали» аппаратуру до утра, мы насколько смогли удобно расселись на бревнах вокруг костра. За ароматным, заваренным на лесных травах чаем было приятно слушать загадочные истории, обсуждать различные предположения.

Мне очень запомнилась одна притча. Суть ее в том, что Земля — это штрафной батальон, совместно построенный высокоразвитыми цивилизациями, и все мы, земляне, — представители различных миров, сосланные сюда за серьезные преступления. Конечно, «там» у нас был иной облик, иная органическая или энергетическая структура, которую перевоплощают перед «выселением», а здесь «некую вечную субстанцию» или «душу» вгоняют, как в клетку, в биомассу; если истинное «Я» очистилось, исправилось — тебя забирают обратно, если нет — то срок заключения продолжается; смерть биомассы не означает «освобождения», «вас» вселят в новое физическое тело; время от времени нам присылают воспитателей, по–нашему — святых, но мы упорно не перевоспитываемся… (У меня сразу возник ассоциативный вопрос — так, может, поэтому самые лучшие люди, в нашем понимании, так рано умирают или погибают? Их «срок» истек и все!).

Чай быстро выпили, хотелось еще, и я взял ведро и спустился к реке. Фонарь я не прихватил и в полной темноте начал черпать ковшом воду, заботясь лишь о том, как сделать это наиболее аккуратно, чтобы не замутить мелководье и не набрать песка. Ни о чем другом не думал я в эту минуту. Но что–то заставило меня посмотреть вверх по течению; картина, увиденная мной, была следующая: серая лента реки, зажатая «скалами» высоких деревьев, черных в ночи, сливалась с более светлым фоном звездного неба, и в этом «каньоне», в верхней его части, самым черным пятном была «шляпа»: НЛО в виде самой настоящей шляпы с ровными, незаломленными полями. Секунд через пять объект исчез, как мне показалось, сначала превратившись в точку. Возвратившись к костру, рассказывать об увиденном никому не стал, решив, что мне все это померещилось.

Вода в ведре еще не закипела, а я уже почувствовал странное воздействие — меня как будто оглушили или отключили волю. Я вновь спустился к реке и пошел вдоль берега в ту сторону, где видел «летающую тарелку», при этом отчетливо сознавал, что выполняю чью–то команду, иду на чей–то зов. Пройдя метров двадцать, я уже знал совершенно точно, что «зов» исходит из–за бугра, до которого оставалось метров девяносто. (Утром выяснилось, что до «бугра» всего метров тридцать и что это поваленное дерево, абсолютно здоровое, со свежей, зеленой листвой; вокруг стояли деревья со «спиленными» верхушками. Впечатление такое, как будто округлое тело метров пяти в диаметре зависало н-ад этим местом, породив какую–то силу. Оказалось, что дерево было повалено в день нашего прихода, так как лвя члена экспедиции, прибывшие на сутки раньше остальных? видели его еще растущим, а точнее — не видели «завала», который образовало упавшее дерево, перекрыв узкий перешеек между водой и труднопроходимым лесом).

Слева — вода, справа, шагах в пяти — стена из густых кустов, деревьев и сушняка. Оттуда чувствуется сверлящий взгляд и слышатся шаги параллельно мне идущего невидимого существа. Я останавливаюсь — шаги затихают. Страха совсем нет, но на душе тревожно, ощущается тяжесть в голове, порой даже боль в висках, и тело то здесь, то там покалывает, словно тончайшие иголки обжигают электрическим током кожу, особенно много таких «игл» впивается в подушечки пальцев рук. Чувство самосохранения пробуждает волю — я спешу к костру. Попив чаю, я опять иду на «зов». И опять не хватает смелости дойти до «бугра»…

Почти все разбредаются по палаткам. Три часа ночи. Я не успокаиваюсь и предлагаю еще троим пройтись со мной по берегу, не рассказывая о своих ощущениях. Вчетвером начинаем свой путь. Мои спутники один за другим сообщают о своих ощущениях — идентичных моим.

Мы продвигаемся вперед, делая по два–три шага и останавливаясь. В нескольких шагах от нас, в лесу, — шуршание, копирующее наш способ передвижения; а на противоположном берегу реки в момент наших приостановок появляется бледно–желтое квадратное пятно — оно появляется на пару секунд, пролетая за это время несколько метров. Следующая остановка — блик повторяется. Если делаем несколько шагов в обратном направлении, — на том берегу ничем не нарушаемая чернота. С нами как будто играют, точнее, интригуют: «Ступайте к «завалу» — мы покажем бледный квадрат!» А его очень хочется рассмотреть! Вдруг мы почувствовали пронизывающий холодом поток, направленный на нас. Даже мороз по коже пробежал! Самодельный металлоискатель «пищит–надрывается» даже при обследовании воздуха вокруг нас. Страха по–прежнему нет. У всех ощущение такое, словно нас тащит вперед некий всасывающий вихрь, но чувство того же самосохранения не дает больше сделать и шага. Теперь только подкрадывается ужас от сознания бессилия перед неизвестностью. Голова начинает раскалываться от боли. Один из нас теряет сознание. Приводим его в чувство и возвращаемся к костру. Там уже почти никого не осталось. Мы пытаемся сагитировать еще кого–нибудь прогуляться с нами вдоль берега. Откликается экстрасенс. Но пройдя несколько метров и руками пробио–лоцировав направление пути, он наотрез отказывается от предложения и отговаривает нас идти туда.

Но все же через полчаса уже втроем мы решаемся на прогулку. Осмеливаемся дойти почти до «завала», останавливаемся и признаемся друг другу, что ощущения у нас теперь совсем иные — мы словно стоим перед раскаленным рефлектором, и приятное тепло (даже жар) прогревает нас до самых костей. Нам очень спокойно, ничто не тревожит; мы стоим, греемся, словно набираемся сил. Так проходит еще полчаса, а может, и больше — за спокойным разговором время летит незаметно.

Спать совсем не хотелось (в общей сложности за всю неделю, проведенную в «зоне», я спал считанные часы и чувствовал себя бодро), и я начал заполнять блокнот новыми впечатлениями. А потом поднялось солнце, и духота повыгоняла всех из палаток. Начался наш «трудовой» день, в течение которого происходило много интересного. Но от этих описаний воздержусь, иначе никогда не доберусь до самого главного. Напомню только, что именно в это предрассветное утро наши «скептики» увидели недалеко от себя «черный силуэт» гуманоида четырехметрового роста.