Павел Мухортов - М-ский треугольник, или Чужие здесь не ходят[полная версия]

Перешли в другую палатку, но волнение моего друга не унялось, хотя контакт прервался. Он опять просил меня не спать, а я и не спал, а смотрел «кино», о чем тут же и рассказал, причем я начал докладывать увиденное, чтобы потом ничего не забыть.

Началось все с ощущения преддверия чего–то необычного. Я лежал на правом боку (совершенно точно, что я не спал!), и вдруг в глубине моего сознания я увидел исходящий из левого глаза луч, высвечивающий картину за картиной. Сначала появился бледно–зеленый ковер, усыпанный чем–то вроде листьев. Луч перемещался по нему снизу вверх, и я узнавал что–то наподобие листьев папоротника. Но все же листьями эти фигуры не были, так как одна из фигур, запомнившаяся мне, была четким ромбом, правда, не с прямыми, а с вогнутыми линиями. Таких листьев, насколько мне известно, не существует.

Потом я увидел изображения животных и рыб, после чего передо мной появилась затемненная панорама большого города, в которой луч начал высвечивать отдельные фрагменты. В левом нижнем углу панорамы высветились стоящие в ряд три одинаковые церкви привычных очертаний, но крестов на них я не заметил. В правом верхнем углу появилась еще одна церковь, а затем начали вспыхивать новые фрагменты панорамы, в которых легко было узнать современные здания, правда, ни количества этажей, ни особенностей архитектуры мне определить не удалось. Вновь промелькнули рыбы (среди них была одна очень большая, с большим ртом), затем промчалась череда простейших геометрических фигур, после которых появилось четкое лицо бородатого мужчины, в котором я узнал латиноамериканца. На нем был головной убор в виде шляпы с короткими, опущенными вниз полями. Скорее всего, это был пробковый тропический шлем. Затем лицо исчезло, а передо мной стали появляться предметы, повторяющие форму этого шлема. Сначала они были из како–го-*то плотного материала, а затем ажурные, словно сплетенные из отдельных прутьев. Тут я перестал понимать содержание изображений, хотя до этого все было ясно, и «кино» тут же прекратилось.

Вполне допускаю, что подобные картины возникли у меня под впечатлением увиденного и услышанного, но, во–первых, я не спал, а во–вторых, ни о каких «шляпах» и латиноамериканцах я ни от Павла, ни от товарищей ничего не слышал…

С утра мы отправились в самую таинственную — третью «зону». По дороге собирали грибы, а Валера, не выключал радиоприемника, в котором время от времени появлялись посторонние шумы. Попутно проводилось биолоцирование местности. В некоторых местах, подсказанных Олегом, рамки начинали не просто поворачиваться, а вращаться, и даже пучок собранных трав буквально «рвался» из поднятой руки. В одном из мест Валерий сумел точно определить направление к источнику радиопомех. «Вот они, прямо над нами!» — воскликнул он, и вместе с этими словами помехи тут же прекратились, как будто «кто–то» испугался стать обнаруженным. Конечно, все это может быть простым совпадением, но не многовато ли таких «совпадений»» набирается?

Вот еще одно интересное наблюдение. 'За все время экспедиции никто из нас не жаловался на состояние здоровья, хотя непрерывно шли дожди и было довольно холодно: 10–12 градусов тепла. Начисто забытыми оказались все прежние недомогания. Но вот при посещении «зон» наблюдались необычные головные боли, которые мы разделили на три категории. Иногда голову пронизывал острый «укол», словно нанесенный какой–то спицей. Некоторые в момент пребывания в «зоне» ощущали сдавливание головы. А еще была странная боль. в переносице, проходящая тотчас после выхода из".i ны». Наблюдали мы это, еще не зная условных границ «зон», а потом, когда боли исчезали, интересовались, вышли ли мы за пределы, и оказывалось, что исчезновение неприятных ощущений совпадало с переходом рубежей «зон».

Собравшись в лагере после прогулок в «зоны», мы стали строить планы исследований на последнюю ночь. Все–таки, — жалко было уезжать, так и не вступив в кажущийся возможным и доступным контакт; Мы были где–то на его пороге, но до результатов, полученных Мухортовым, нам было далеко.

'Один из нас расположился; на ночь в той самой палатке «чудес». Едва он устроился на ночлег, как раздались странные неравномерные шаги и различные посторонние звуки. Тут бы выйти из палатки и посмотреть вокруг, но находящийся внутри решил, что это и есть начало контакта, и оставался неподвижен. Но ничего странного–больше не было. \ Другой наш товарищ глубокой ночью отправился на место встречи участников предыдущей экспедиции с инопланетянами. Вернулся он минут через 40 крайне взволнованным и долго не мог ни о чем рассказывать, сославшись на то, что должен все хорошо обдумать. В конце концов он сказал нам, что ему довелось испытать очень странные ощущения, но всему этому он постарается найти «земное» объяснение.

Остальные всю ночь вглядывались в окружающую темноту и, не стесняясь друг друга, приглашали инопланетян к костру, заверяя в том, что мы ищем контакта и желаем им добра. Были среди нас те, кто после увиденных «чудес» решили больше не испытывать стрессов и оставались в палатке.

Мы видели смутные тени вокруг нас, даже срубили один куст, чтобы не путать его с «пришельцами», однако к нашему костру так никто и не подошел…

Теперь–то для нас уже было ясно, что помешал контакту прежде всего наш страх. Не стесняюсь еще раз писать об этом. Во–первых, потому, что среди нас было немало тех, кто прежде подвергался самым сложным испытаниям и не терял при этом присутствия духа. Люди былине из робкого десятка. Во–вторых, страх этот был присущ практически всем, кто побывал в «зоне». Не миновало это чувство и Павла, но ему помогли находившиеся рядом с ним экстрасенсы, сумевшие снять с него все опасения. В-третьих, в литературе мы нашли немало свидетельств того, что состояние это довольно типичное.

Вот, например, что пишет директор Института клинической и экспериментальной. медицины Сибирского отделения АМН СССР академик В. П. Казначеев в газете «Советская Россия» от 3 сентября 1989 года: «Люди довольно часто испытывают своеобразные сенсорные ощущения дискомфорта, страха. В некоторых пещерах, например, страх иногда бывает просто «животным»: порой геологи или спелеологи буквально бросают оборудование и бегут на открытое пространство. В таких местах могут отмечаться и какие–то зрительные образы».

Павел предупреждал, что для контактов надо обязательно подавить в себе страх. Он говорил, что пришельцы гуманны, и наш страх служит для них сигналом к прекращению связи — как бы чего не вышло. Что поделать, из песни слова не выкинешь! Страх был, его природу мы прояснили. Сейчас, безусловно, приходится только сожалеть, что эту преграду мы, увы, не преодолели.