Юрий Петросян - Османская империя. Великолепный султанат

Наряду с ремесленным производством в Османской империи существовали и некоторые отрасли добывающей промышленности. На рудниках и копях в ряде районов европейской и азиатской частей империи добывались медь и свинец, цинк и ртуть, железо и серебро, каменный уголь и соль. Рудники и копи обычно принадлежали государству, некоторые из них были вакуфным имуществом. Часто добыча полезных ископаемых отдавалась на откуп.

На рудниках и в копях, как правило, использовался принудительный труд крестьян из близлежащих деревень. Добыча велась примитивными методами, часто разработки прекращались, и рудники стояли заброшенными. Добытые полезные ископаемые шли в первую очередь на нужды государственных мастерских – военных, металлообрабатывающих и др. Часть руды и металлов поступала в городские ремесленные цехи, на нужды медников и кузнецов, ювелиров и кожевников, остальное шло на рынок для продажи по установленным ценам.

На обширных землях империи, занимавшей необычайно разнообразные по ландшафту и климату территории в Европе, Азии и Африке (на рубеже XVII–XVIII вв. их площадь превышала 4,5 млн. кв. км), жили и трудились представители многих больших и малых народов, положение которых в качестве подданных турецких султанов на несколько веков определило их жизнь. Османское владычество стало препятствием на пути самостоятельного национального развития нетурецких народов империи. Греки и албанцы, сербы и болгары, армяне и евреи, курды, черкесы и лазы составляли на протяжении всей эпохи Средневековья до 50 % населения османской державы. Трудящееся нетурецкое население европейских и азиатских провинций веками испытывало и национальное неравенство. В частности, немусульманские подданные султана платили, как отмечалось, дополнительные налоги и подати. В судах их свидетельства ничего не значили, ибо шариатские суды просто не принимали свидетельства христиан. Немусульмане были лишены доступа в армию, высшие административные посты также занимали мусульмане. Немусульмане больше других страдали от произвола турецких феодалов, откупщиков и сборщиков налогов, самоуправства чиновников провинциальной администрации. Уже во второй половине XV в. была создана упоминавшаяся выше система миллетов, немусульманских религиозных общин, как важное орудие подчинения «неверных» власти султанов. Обладавшие некоторой автономией в области главным образом школьного дела и здравоохранения, миллеты использовались Портой для сбора налогов и податей с немусульманского населения. Через руководство общин султаны и Порта, не раз оказывавшие им милости, обеспечивали покорность немусульманских народов, наиболее успешную реализацию указов и распоряжений центральной власти. Особенно важно было это для тех провинций империи, где нетурецкое население жило компактными массами, а турецкая администрация и военные гарнизоны, а также турецкие феодалы-ленники представляли собой инородный и количественно незначительный элемент. Так было в эпоху Средневековья на Балканах, в Египте и Сирии, в курдских районах Анатолии и в ряде других областей Османской империи. В Морее, например, долговременное турецкое господство не привело к значительному росту турецкого населения – оно составляло не более 5 % общей численности населения края.

В таких условиях особенно значительную роль играли янычары. Бюрократический аппарат обеспечивал выполнение султанских указов и распоряжений Порты, опираясь на янычарский корпус. В Болгарии и Венгрии, Валахии и Боснии, Армении и Грузии, Египте и Сирии янычары, размещенные в крепостях, в основном приграничных, были олицетворением господства султанов. В состав пограничных гарнизонов входили также подразделения сипахи, артиллеристы и представители некоторых других контингентов постоянного войска, служившие за жалованье. В середине XVII в. более половины подразделений янычарского корпуса находилось в крепостях (численный состав этих подразделений был равен примерно 20 тыс. человек). Кроме того, янычар не раз посылали из столицы во все значительные населенные пункты страны для обеспечения должного порядка в провинциях. Этих янычар называли «ясакчи» (от турецкого слова «ясак» – запрещение, запрет); они выполняли, по сути дела, полицейские функции, находясь на содержании у местного населения. А поскольку жалованье эти ревнители порядка продолжали получать и в период службы в провинции (направляли туда на определенный срок, обычно на девять месяцев), исполнение полицейских обязанностей почиталось делом прибыльным. Нередки были случаи, когда янычары, пользуясь своей властью, притесняли или даже грабили местное население.

Но главным источником военной силы империи османов, подлинной опорой власти султана над всеми покоренными землями было провинциальное конное ополчение, которое формировалось из воинов, выставлявшихся владельцами тимаров. На рубеже XV–XVI вв. 5506 тимариотов Анатолии выставляли для военного похода около 38 тыс. джебели, а 4500 тимариотов Румелии – 22,5 тыс. таких латников. В последней четверти XVI в. конное ополчение, собиравшееся тимариотами, составляло уже 130 тыс. воинов, вооруженных луками и стрелами, а также копьями, саблями, щитами и железными палицами.

Французский рыцарь Бертрандон де ла Брокиер, побывавший в Османской империи в 1430 г., так описывал вооружение турецкого воина-конника: «Когда [турки] идут на войну, каждый зажиточный носит лук с колчаном и саблю, а рядом с ними хорошую булаву с тяжелым наконечником, насеченным множеством острых шипов, и с короткой рукоятью… Большинство носит и маленький деревянный щит…» Другой путешественник, Форезьен, писал в 1582 г., что турецкие конники были вооружены булавами и секирами, имели по две сабли (одна на боку, другая у седла), а также копья. А уже в конце XVII в. очевидцы отмечали, что конные воины, сохранив тот же набор оружия, были защищены кольчугами и шлемами, изготовленными из дамасской стали. Что касается огнестрельного оружия, то оно было в основном у янычарского пехотного войска.

Провинции империи снаряжали не только конное войско, но и формировали отряды нерегулярной конницы – акынджи (от турецкого «акын» – набег), использовавшиеся для разведки и отдельных операций с целью грабежа и устрашения населения на маршрутах движения армии султана. И в мирное время отряды акынджи постоянно совершали опустошительные набеги на соседние земли, которые намеревался завоевать султан. Автор «Записок янычара» Константин из Островицы (конец XV в.) писал, что всадники из отрядов акынджи за короткое время пребывания на вражеской земле «все захватят, все ограбят, перебьют и уничтожат так, что много лет после этого там не будет кричать петух». Численность акынджи не устанавливалась сколько-нибудь точно, но обычно в их отряды входило несколько десятков тысяч человек. Если к этому прибавить, что регулярные части, находившиеся на жалованье (янычары, оружейники, сипахи и артиллеристы), составляли в середине XVI в. около 50 тыс., а в начале XVII в. более 90 тыс. человек, то станет очевидным, что столица и провинции могли в XVI–XVII вв. выставить в случае войны огромную по тем временам армию. Провинции обеспечивали армию необходимыми средствами. Так, во время похода на Вену в 1529 г. в армии султана было 40 тыс. верблюдов, при которых состояли десятки тысяч погонщиков. Всего для больших походов по всей стране собиралась армия (включая иррегулярные части) численностью до 250 тыс. человек.