Пол Кривачек - Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.

Еще одна неожиданная особенность производит на меня сильное впечатление. Ввиду того что эта история еще не закончена и мы можем смотреть на нее с достаточного расстояния, нельзя не заметить, насколько древняя цивилизация Месопотамии вела себя и как живой организм, будто ею управляли законы природы. Это похоже на просмотр череды кадров, пущенных с увеличенной скоростью, как иногда показывают в телевизионных программах о природе: семечко дает росток, тот вытягивается, растет, кустится, зацветает, дает семена, размножается, вянет и погибает – все это в течение около полминуты.

Но разве общества, империи и цивилизации, которые создает человек, не являются продуктом случайных, зависящих от обстоятельств и по сути непредсказуемых решений, принятых отдельными разумными личностями, и не далеки ли они от математического детерминизма? Возможно, в меньшей мере, чем мы думаем. Нетрудно увидеть, что если можно было бы изобразить энергию, креативность и производительность цивилизации Междуречья в виде графика, то он выглядел бы как длинная кривая в форме колокола, поднимающаяся сначала незаметно от основания, растущая в геометрической прогрессии до высокой точки (сохраняя энергию и живучесть на протяжении значительного времени, хотя и не без колебаний), а затем без предупреждения быстро снижающаяся, прежде чем наконец выровняться и еще медленнее приблизиться к нулевой отметке. Вот так: рождение, развитие, зрелость, упадок, одряхление и окончательное исчезновение.

Приблизительно около 10-го тысячелетия до н. э., вскоре после того как окончательно растаяли ледники на континентах (хоть и очень медленно сначала), люди начали вести более оседлый образ жизни, объединяясь в деревенские общины, и, вместо того чтобы просто пользоваться возможностями, данными природой, начали контролировать растения и животных, которыми питались. Они стали сеять сельскохозяйственные культуры, содержать стада в загонах; флора и фауна, жизненно необходимые для выживания людей, подвергались генетической модификации путем селекционного разведения, чтобы лучше служить их целям.

В этом относительно единообразном, обычно однородном и однотипном мире, в котором жили крестьянские деревушки, родилась идея цивилизации: в отдельном месте и в отдельно взятое время. Затем эта идея с удивительной скоростью распространилась и завоевала весь мир.

Но не все общины воспользовались этой возможностью. Что сдерживало тех, кто от нее отказался? Возможно, комфорт и эффективность их деревенского существования с хорошо налаженной повседневностью и отточенными навыками выживания. Как и во многих других областях человеческих устремлений, по-видимому, нужно было столкнуться с грубой реальностью Месопотамской аллювиальной равнины, сопротивлением этих негостеприимных окрестностей, трудностями жизни в этом неблагоприятном месте, чтобы заронить песчинку в устричную раковину – ядро, ставшее основой для огромного скачка человечества вперед.

Обработка новых земель Месопотамской равнины – потенциально плодородных, но на деле пустынных и бесплодных из-за очень небольшой годовой суммы осадков – требовала, чтобы люди объединялись для создания систем орошения. Американский автор немецкого происхождения Карл Виттфогель придумал термин «гидравлическая цивилизация» для обществ, в которых для необходимого контроля за расходом воды нужны были коллективные действия. Это стимулировало развитие организованной бюрократии, которая неизбежно, на его взгляд, привела к типичному для Востока деспотическому правлению. Данная идея, весьма влиятельная в начале XX в., больше «не пользуется уважением у ученых, которые обвиняют Виттфогеля в том, что он не позволяет фактам быть препятствием для привлекательной теории». И все же нельзя отрицать, что окружение этой территории двумя великими реками Среднего Востока действительно требовало от поселенцев этого края, для обеспечения их выживания, сотрудничества в организации ирригационных работ, что каким-то образом и привело к изобретению жизни в городах.

Остальное, как говорится, история. Начиная со своих таинственных, туманных истоков и до хорошо задокументированного конца Древняя Месопотамия выступала в роли экспериментальной лаборатории цивилизации: пробовала (зачастую до уничтожения) многие виды религий – от древнего обожествления сил природы до полноценного храмового жречества и даже первых шагов к монотеизму; разнообразные экономические и производительные системы – от государственного планирования и централизованного управления (их версии) до неолиберальной приватизации (их собственного варианта), а также разнообразные формы правления – от первобытной демократии и совещательной монархии до жестокой тирании и экспансивного империализма. Почти всему из вышеперечисленного можно найти аналогию в нашей недавней истории. Иногда кажется, будто древность служила генеральной репетицией для последующей цивилизации, нашей собственной, которая зародилась в греческих Афинах при Перикле – после гибели последней Месопотамской империи в VI в. до н. э. – и привела нас к тому состоянию, в котором мы сейчас находимся.

И хотя древние экспериментаторы уже давно умерли, их имена почти совсем забыты, их дома погребены, имущество рассеяно по свету, поля пусты, башни храмов разрушены, города скрыты под курганами песка, об их империях помнят – если помнят – только по названиям. Рассказ о них все же обещает дать нам знания о том, почему так, а не иначе мы живем сейчас. История не повторяется, но, как сказал Марк Твен, она рифмуется.

Забудьте о современном транспорте, велосипедах, автомобилях и грузовиках, газующих по улицам Сент-Джайлс и Бомонт в Оксфорде, и зайдите в напыщенный, построенный в неоклассическом стиле Ашмолеанский музей. В стеклянной витрине в одной из галерей вы найдете глиняный предмет, квадратный в сечении, тусклого цвета, частично сломанный и покрытый чем-то, что на первый взгляд выглядит как птичьи следы. Возможно, вам придется изрядно поискать, чтобы найти его, потому что этот предмет всего 20 см высотой и 9 см шириной.

Он не выглядит сколько-нибудь значительным, однако таковым является. Посмотрите на него внимательно, и он перенесет вас назад через время к истокам цивилизации. Этот предмет называется «призма Вельда – Бланделла» по имени благотворителя, который купил его во время своего пребывания в Месопотамии весной 1921 г. Архитекторы Викторианской эпохи, вроде К. Р. Кокрелла, который в 1841 г. взял за основу плана музея план храма Аполлона в Бассах, полагали, что они прославляют корни нашей цивилизации. Но призма направляет нас еще дальше назад, задолго до греков, царя Соломона, Моисея, патриарха Авраама, даже задолго до Ноя и Потопа, ко времени, когда впервые в воображении людей появились города.