Бернар Эйвельманс - Следы невиданных зверей

Тогда же в подотряде панголинов произошло еще одно разделение: трубкозубых, наделенных настоящими копытцами, множеством бугорчатых зубов и рядом других признаков толстокожих, присоединили к большому отряду копытных, а панголины пополнили отдельный, специально образованный для них отряд ящеров, который покуда не нашел себе места на генеалогическом древе млекопитающих. Одним словом, неотропическая область представляет собой единственную в своем роде зону, населенную представителями нового отряда ксенартров. Они действительно органически входят в состав животного мира этой своеобразной зоологической области.

По размерам эти странные, фантастические животные значительно отличаются друг от друга. Среди муравьедов выделим самого крупного представителя данного семейства — гигантского муравьеда (Myrmecophaga jubata), достигающего в длину 2 метра 40 сантиметров благодаря веерообразному хвосту, такому же длинному, как и все тело, и самого маленького — карликового муравьеда (Ciclothurus didactylus), который выглядит не больше белки. Размеры броненосцев, закованных в латы, словно средневековые рыцари, колеблются от 1 метра 50 сантиметров — гигантский броненосец (Priodontes gigas), до 15 сантиметров — карликовый представитель этого семейства плащеносый броненосец (Chlamydophorus truncatus). Что касается ленивцев, самых флегматичных из всех млекопитающих, то по размерам они не превышают молодого шимпанзе.

В общем, среди ксенартров встречаются экземпляры внушительных размеров. Небезынтересно отметить, что лошади и быки, завезенные туда первопоселенцами, вполне достойны того, чтобы называться великанами.

Стало быть, большинство животных неотропической области, как правило, отличаются средними размерами. Вот почему, несмотря на то, что значительная часть Южной Америки до сих пор еще недостаточно хорошо изучена и исследована, ученые менее всего склонны верить априори бытующим здесь легендам о каких-то гигантских животных.

Так, в Патагонии некоторые путешественники слышали от индейцев теуэльче [23] Магеллан назвал этих высокорослых индейцев, чей рост колеблется от 1 метра 68 сантиметров до 1 метра 80 сантиметров, «патагонцами» (что по-испански означает «большеногие»), так как они носили обувь из шкур ламы. «Теуэльче» — название, данное индейцам их соседями арауканами, которые сами себя называли «цонеками». странный рассказ о каком-то крупном ночном звере, о котором нет ни единого упоминания в нынешней номенклатуре животного мира Южной Америки.

Индейцы рассказывали о громадном, как бык, хотя и с короткими лапами, звере, покрытом густой шерстью, проворном, агрессивном и страшном. Как и муравьед, он вооружен огромными когтями, загнутыми наподобие крючьев. С помощью когтей, как утверждают теуэльче, он роет огромные норы и забирается туда спать на целый день — вот почему его редко кто видел.

Согласно некоторым предположениям, таинственный зверь теуэльче отличается повадками земноводного. Насчет его агрессивности высказываются различные мнения, тем не менее все индейцы единодушно считают его существом, которого не берут ни пули, ни стрелы.

Странно, но именно эта, кажущаяся на первый взгляд невероятной, неуязвимость заставляет, как ничто другое, верить в существование чудовища.

Недоверие, с каким иные скептики относятся к подобного рода домыслам, рассеивается, как только они узнают, что в былые времена в Южной Америке действительно водились гигантские млекопитающие. Первые неоспоримые доказательства тому были получены в 1789 году.

Именно тогда в прибрежных топях реки Лухан, неподалеку от Буэнос-Айреса, были обнаружены останки гигантского животного, по размерам напоминавшего слона.

Эта находка поразила всех, кроме пеонов: по их словам, то были кости гигантского крота, который выбрался на поверхность земли и, по несчастью, погиб от солнечных лучей [24] Интересно отметить, что точно такие же легенды существуют в Сибири и Китае, и говорится в них о скелетах мамонтов, оказавшихся на поверхности земли в результате таяния ледников, в толще которых они прекрасно сохранились в первозданном виде. .

Такое довольно наивное объяснение, разумеется, мало кого могло удовлетворить. И маркиз де Лоретто, тогдашний вице-регент колонии, распорядился отправить найденные останки королю Карлу IV. А тот передал их в дар Мадридскому королевскому музею, где они были препоручены заботам естествоиспытателя Хосе Корриги.

Хосе Коррига собрал скелет чудовища буквально по косточкам и потом подробно его описал. Результаты проделанной им кропотливой работы, опубликованные только в 1779 году, повергли в изумление весь ученый мир. А Гете даже посвятил этому чудовищу отдельный труд, который кое-кем был оценен как первый опыт в создании теории эволюции. Между тем испанского ученого посетил один французский дипломат, пожелавший приобрести пять гравюр с изображением скелета животного, чтобы передать их Парижскому музею естественной истории; эти гравюры были сделаны Хуаном-Батистой Бру как иллюстрации к предварительному описанию ископаемого гиганта. Молодой натуралист Жорж Кювье, имя которого в то время было предметом всевозможных толков, увидел в этих документах лишний повод, чтобы прославиться еще больше. Обладавший некоторыми познаниями в сравнительной анатомии и отличавшийся необыкновенной дерзостью, этот ученый, которому суждено было стать «отцом палеонтологии», попытался на основании простых рисунков найти чудовищу достойное место в зоологической классификации. Но стоит ли тому удивляться? Ведь, как отзывался о Кювье другой французский зоолог и анатом Анри Бленвиль, «он страстно рассуждал и писал о самых разных науках, даже не удосужившись как следует их изучить; ему было достаточно побеседовать с людьми просвещенными или получить от них соответствующие документы, после чего он со знанием дела принимался что-то связывать или разъединять, отдавая своему занятию столько душевных сил, что иным казалось, будто только ему одному и принадлежит знание истины». Подобное легкомыслие, помноженное на изрядное самомнение, непременно привело бы честолюбца к серьезным заблуждениям, что ему, впрочем, сошло бы с рук, так как он умел всегда выходить сухим из воды, однако на сей раз он попал, что называется, в яблочко, и это только еще больше упрочило его славу.

В достопамятном отчете для Академии наук Кювье торжественно назвал зверя, в котором он распознал разновидность «гигантского ленивца», мегатерием (от греческого «мегас» — большой и «тер» — животное, в смысле «млекопитающее») .

«Судя по зубам, утверждал он, можно считать, что мегатерий употреблял растительную пищу, а сильные передние лапы животного, вооруженные острыми когтями, свидетельствуют о том, что оно питалось главным образом корнями растений. Благодаря внушительным размерам и огромным когтям зверь мог за себя постоять. Передвигался он медленно, так как торопиться ему было некуда, поскольку он никого не преследовал и ни от кого не убегал...»