Николай Сперанский - Ведьмы и ведьмовство

В необходимом — единство; и сомнительном — свобода.

Насколько сложной задачей это являлось, можно судить по известному Directorium lnquisitorum, составленному в XIV веке испанским инквизитором Эймериком. В печатном его издании алфавитный перечень ересей занимает 12 убористых страниц. На одну букву А приходится 54 названия.

Катары зовутся так от кота: ибо, как говорят, они целуют в зад кота, в виде коего, как говорят, является им Люцифер.

Еретик тот, кто создает или усваивает ложные или новые мнения.

Заблуждение разума.

Упорство воли.

Воздавать божеские почести демонам, крестить восковые фигуры и тому подобное — все это тяжкие грехи, весьма умножающиеся в новое время. (По средневековому взгляду, действия над восковой фигурой человека только в том случае могли отзываться на человеке, если такая фигура была предварительно окрещена священником как живой младенец.)

Церковь могла бы с полной целесообразностью постановить, чтобы те, кто занимается подобными вещами, даже в том случае, если при этом не оказывается заблуждения разума, карались бы как еретики, раз тут имеет место договор с дьяволом. И следовало бы тяжестью такой кары отпугивать от этого людей.

Еретическими колдунами, занимавшимися разными видами колдовства, которые отзывались различными ересями.

То была первая еретическая колдунья из всех, кои когда–либо были сожжены в Ирландии.

Заблуждения газариев или тех, что ездят, как доказано, на метлах или на палках.

Ибо демон дивный искусник.

Самое полное, самое цветистое из всех дошедших до нас описаний шабаша дают акты процесса, который испанская инквизиция вела в начале XVII века в Логроньо. Пространное извлечение из этих актов интересующиеся могут найти в книге Baissac, Les Grands Jours de la sorcellerie, chap. VI.

Не верить в деяния ведьм — величайшая ересь.

Легковерие средневековых теологов — прямой результат той обработки, которую ум их получал в высшей школе, — не знало себе решительно никаких пределов. Авторы «Молота ведьм», Шпренгер и Инсти–торис, оба были профессорами университета, что не мешало им нисколько заносить в свои трактаты такого рода рассказы. Один из инквизиторов приехал в некий город, почти опустошенный жестокой моровой язвой. В народе говорили, что одна недавно похороненная женщина заглатывает свой саван и что мор не кончится, пока она его совсем не проглотит. По совету инквизитора бургомистр велел разрыть могилу, и оказалось, что действительно покойница заглотала почти половину савана. При виде этого бургомистр выхватил меч, снес трупу голову и вышвырнул ее далеко из могильной ямы. Мор после этого сразу прекратился. Инквизитор же, произведя дознание, убедился, что покойница послед–ние годы жизни занималась страшным колдовством. Надо заметить, впрочем, что в занимающей нас инквизиционной литературе трудно указать границу между легковерием авторов и сознательной «благочестивой ложью».

Наслаждаться воображаемым преступлением — преступление.

От еретиков можно принимать обвинения против сообщников.

При полной необыкновенности и глубокой таинственности этих совершенно исключительных дел обычная судебная процедура здесь ни к чему не может привести. Уликами являются здесь или собственное признание, или показания соучастников, которые здесь могут и должны являться и обвинителями, и свидетелями.

Исключительность этих дел требует и исключительных пыток.

Потушить и похоронить все дело.

Купи и прочти: о деньгах не пожалеешь.

С этим отделом Янсеновой работы стоит познакомиться всякому, кого интересует вопрос о происхождении современной «лубочной» литературы.

Какое бы уродливое рождение ни оказывалось теперь пред нашими глазами, всякое знаменует кару и свидетельствует, что нет хуже урода, чем человек, в конец испорченный грехопадением Адама.

Браки с бесом и полеты с ним не больше чем фантазия и призрак.

Не грешит ли язык Нового Завета варваризмами.

С приложением ко всему, а наипаче к математическим наукам, надежнейшей цензуры, а именно цензуры Слова Божия.

От столь чудовищных взглядов все здравомыслящие люди должны отвращаться и слухом, и душой.

Даже в конце XVII века правоверные протестанты открещивались от картезианской философии, между прочим, и по следующей причине. Декарт, говорили они, виновен в том, «что он причисляет землю к звездам, а солнце, искони почитавшееся планетой, объявляет неподвижною звездой, что он обращает луну в род земли, приписывая ей горы и долины, и что он, наконец, движение, которое столько тысяч лет принадлежало солнцу, передает земле». (Mastricht, Novitatum Cartesianaruin gangraena. 1675.)

Надобно философствовать, но не слишком, надобно философствовать', но не только, надобно философствовать, но правильно, надобно философствовать, но скромно и покорно.

В каждом решительно сословии, среди людей всякого звания у дьявола находятся верные слуги, которые грудью стоят за его царство и распространяют дьявольские сообщества и собрания, доказывая судьям и властям, будто бы магов или колдунов казнят несправедливо и что не следует карать их смертью.

У нас возникла лютеранская, папистская и кальвинистская вера. Одно только сомнительно: где ж тут осталось христианство? Первым своим пришествием Христос избавил нас от царства дьявола. Но если Он снова скоро не сойдет на землю, дьявол снова почти все себе вернет.