Константин Калбазов - Несгибаемый. Враг почти не виден

Та же участь постигла и тела оставшихся двоих. Разве что с одного из них Петр снял халат, оставшийся более-менее чистым. После этого как мог избавился от следов крови на гальке. Скорее всего, получилось не очень. Но в темноте, несмотря на полную луну, практически незаметно.

— У вас что-нибудь съестное есть? — когда он наконец закончил, спросила Александра.

— А что тут они жарили?

— Волчатину, — с отвращением ответила она.

В доме Семена Алешина, наставника Петра в охотничьем деле, его несколько раз пытались накормить этим мясом, делая упор на пользу для организма и приятный вкус. Но Петр предпочитал отказываться. Оно ведь как: на вкус и цвет у всех фломастеры разные, и волчатина была явно не его блюдом.

— Сейчас что-нибудь придумаем, — унося мясо на импровизированном вертеле и то, что было завернуто в шкуру, заверил Петр.

Эти припасы также оказались в реке. Нечего их держать рядом, если без надобности. В его вещмешке было по две консервных банки тушенки и рыбы. Сухари, сыр, сало с мясной прослойкой, другое он не ел, чай и соль. На всякий непредвиденный случай имелись еще и рыболовные снасти, а рек и ручьев с рыбой в тайге предостаточно.

Петр развязал горловину и, достав припасы, сноровисто вскрыл банку тушенки. Судя по маркировке, там было четыреста граммов говядины, если приправить еще чем-нибудь, то для двоих вполне достаточно. Отгреб в сторону небольшую кучку горящих углей и водрузил на нее банку. Пусть греется. А пока суд да дело, нарезал сало и сыр.

— Прошу, Александра Витальевна. Уж не обессудьте, как говорится, чем богаты. Можно сварить кашу. У меня имеется гречневая крупа. Но это будет подольше.

— Нет. Спасибо. Я голодна, как… Волка бы съела, — решительно заявила она.

— Даже так? — не без иронии произнес Петр.

— А, ну да. Ну, волка, может, и нет, но ждать все одно не хочу.

— И не надо, — подавая ей пример и беря ломтик сала, улыбнулся Петр. — Если хотите, завтра с утра могу наловить рыбки и сварить ухи.

— Знаете, давайте лучше без рыбалки. Мы уже собирались покататься под парусом, и ничего хорошего из этого не вышло, — возразила девушка.

— А вы, я гляжу, суеверная.

— Не то чтобы суеверная. Просто продукты у нас есть. За день мы должны успеть добраться до Слюдянки. Поэтому не вижу смысла задерживаться. Я хочу как можно быстрее увидеть отца. Места себе не нахожу, — вздохнула девушка.

— Согласен, — водворяя между ними тушенку и вручая спутнице ложку, ответил Петр.

— Господи, как я могла! — вдруг всполошилась она.

— Что случилось, Александра Витальевна?

— Марфа Кузьминична! Она пыталась меня защитить, когда ее ударили по голове. Я видела кровь!

— Успокойтесь. Все хорошо. Она жива. Ей только рассекли кожу. А так в полном порядке. Не стоит переживать попусту, ешьте, пока горячее.

Во время ужина Александра расспросила о самом нападении и его последствиях. С удивлением узнала о том, что большинство безобразий, творившихся на строительстве Транссибирской магистрали, являются происками японской разведки. Нет, о роли японцев и тех же англичан в тех или иных беспорядках она слышала и без того. Вот только в свете случившегося с ней это утверждение звучало более реально и весомо.

Потом и вовсе начали говорить на отвлеченные темы. Беседа как-то сама собой закладывала замысловатые виражи, перескакивая с одного на другое. Беседовали много, непринужденно, но по большей части ни о чем. Так бывает при общении симпатизирующих друг другу молодых людей. Ведь тут главное — не тема разговора, а голос, интонация, жесты, взгляды. Хм. Ну а также легкие и, на первый взгляд, совершенно случайные и невинные касания.

Ну подумаешь, передал нож и случайно прикоснулся к мизинцу. Казалось бы, ничего особенного. А по телу отчего-то пробегает дрожь. Ты чувствуешь ответную реакцию и наблюдаешь отведенный в сторону взор и легкое смущение. Сам смущаешься, как мальчишка, и хорошо если не краснеешь.

После ужина настал черед чая. Был у Петра с собой полулитровый кофейник. К самому-то кофе он был равнодушен, но чай уважал, а чайник, даже скромных размеров, — все же громоздкая конструкция. А вот кофейник, по сути, та же большая кружка. И чаек пришелся как нельзя кстати. От реки потянуло прохладой, и горячий напиток был вовсе не лишним.

Но как ни был приятен этот вечер — а точнее сказать, ночь, — день у них обоих выдался трудный и утомительный. Поэтому уже глубоко за полночь Петр решительно поднялся, прекращая посиделки. Нужно отдохнуть. Пусть завтрашний день не обещает треволнений, но уж легким не будет точно.

— Александра, вы умеете обращаться с винчестером? — перед сном спросил Петр.

— У батюшки есть охотничий карабин, я стреляла из него. И довольно неплохо. Но винчестер вижу впервые.

— Тут ничего сложного. Вот так снимаете с предохранительного взвода. Стреляете. Передергиваете рычаг. Снова стреляете. В магазине шесть патронов и еще один в стволе. Заряжается через вот это окошечко.

— Признаться, оружие убитых бандитов мне куда привычнее. Карабин отца французский, но с похожим затвором и магазином.

— Это да. Но с одной стороны, их винтовки тяжелее, с другой — у них более мощный патрон, так что вам обращаться с ними будет неудобно. А вот у винчестера патрон куда слабее, и отдача не такая чувствительная. Да и магазин можно пополнять, при этом сохраняя возможность для выстрела.

— Думаете, мне это может понадобиться при таком мужественном и умелом спутнике, как вы?

Петр даже зарделся от прозвучавшей похвалы, причем не столько от самих слов, а от интонации, с которой они были произнесены. Так говорят о близком человеке, за которого испытывают неподдельную гордость и которому без раздумий вверяют свою жизнь.

— Я уже не раз убеждался в том, что жизнь полна сюрпризов. А еще норовит приложить лицом об стол именно в тот момент, когда ты чувствуешь себя в полной безопасности. Александра, мне так будет спокойнее.

Петр впервые назвал ее по имени, не помянув отчества, и замер в ожидании ее реакции. Вообще-то по правилам этикета полагалось попросить разрешения на подобное обращение. И уж тем более в отношении девушки. Но… В конце концов, она изначально обращается к нему по имени, пусть и на «вы». И вообще, это был пробный камень.

— Ну что же с вами делать, — вздохнула девушка. — Учите вашему винчестеру. Только недолго. Признаться, я очень хочу спать.

Петр с наслаждением потянулся и встряхнулся, как сторожевой пес. Впрочем, между ними сейчас и впрямь отличий не так чтобы и много. Несмотря на резко негативное отношение к ночным бдениям, за всю ночь Петр так и не сомкнул глаз. Еще чего, не хватало расслабляться в тайге, особенно в то время, когда в округе шастают беглые каторжники.