Павел Власов - Беседы о рентгеновских лучах (второе издание)

К 1959 году в списке жертв значились уже 360 человек, среди них — 13 наших соотечественников. Некоторые были мучениками из мучеников. У. Додд из Бостона умер от рака после 46 операций. Неужели такая участь неминуема?

Нет, ее избежал, например, В. Рентген. Возможно, и здесь сказалось его чутье. Рентген проявил известную осторожность в работе с икс-лучами. Во время своих опытов он прятался в оцинкованный шкаф, а вскоре и вообще перестал ими заниматься. Умер он в 78-летнем возрасте от рака, распознанного, кстати сказать, с их помощью.

Сегодня существует и продолжает совершенствоваться целый комплекс защитных мер, ограждающих каждого, кто сталкивается с ионизирующей радиацией, от ее вредного воздействия. Приняты предельно допустимые дозы: 5 рентген за год для тех, кто непосредственно имеет дело с ее источниками; 0,5 рентгена для работающих в смежных помещениях и 0,05 для остального персонала и всего населения.

В процессе эволюции животный и растительный мир выработал механизмы самообороны от облучения. Клетка делает все, чтобы устранить, нейтрализовать вызванные им повреждения. Конечно, такая система самоочищения от них не всесильна. И представляется весьма заманчивым поднять ее эффективность. Этой проблемой заняты биологи всех континентов.

А пока ничего не остается, кроме как всячески уменьшать риск, связанный с использованием проникающей радиации. Например, при рентгеновских процедурах ее направляют лишь на тот участок тела, где могут быть патологические изменения. Особенно тщательно оберегаются от нее половые железы — во избежание отрицательных генетических последствий. Профилактическое просвечивание детей до 12 лет в СССР запрещено.

Со временем этот возрастной предел будет, несомненно, поднят. Конечно, обследуют и малышей, но в исключительных ситуациях, в случае крайней необходимости, по самым строгим показаниям.

Успешно решается и такая задача — сократить самое крупномасштабное из массовых профилактических обследований- рентгеновское, практикуемое десятками государств. Еще недавно оно проводилось у нас всегда и везде, поступал ли человек в специальные учебные заведения, устраивался ли на работу, не говоря уж о ежегодных медицинских осмотрах в порядке диспансеризации. Что оно собой представляет, знает, вероятно, каждый. Это прежде всего флюорография — фотосъемка с флюоресцирующего экрана.

Делается все, чтобы уменьшить вред облучения не только в диагностике, но и в терапии. Когда оно применяется при лечении, скажем, опухоли, то должно как можно меньше поражать здоровые ткани. Если злокачественное новообразование находится снаружи, все просто. А если оно упрятано глубоко внутри? Поток радиации направляют на него узким пучком, который к тому же перемещают, чтобы он не слишком долго воздействовал на одни и те же окружающие ткани и кожные покровы, лежащие на пути к мишени. Нередко используют электронный луч ускорителя (бетатрона), дающий максимум дозы не снаружи, а на той или иной глубине.

Предпринимаются попытки елико возможно заменить рентген другими «родами оружия».

Десятилетиями оставался он единственным средством удаления волос при грибковых и бактериальных заболеваниях, поражающих кожу под шевелюрой, бородой, усами. С его помощью удаляли волосы (до того приходилось прибегать к мучительной процедуре — выщипывать их вручную, все до единого, а ведь их на голове от 80 до 140 тысяч). За облучение ухватились как за спасательный круг: оно безболезненно приводило к облысению, разумеется, временному — на месяц-другой.

Зараза, которая, бывало, держалась годами, пропадала через несколько дней. Но какой ценой! Человек получал на каждое поле 450–500 рентген. Конечно, использовалось мягкое излучение с малой проникающей способностью, которое поглощалось преимущественно кожей. И все же… Сегодня волосы удаляют иначе, с помощью эпилинового пластыря, содержащего химическое вещество — эпилин. И только в тех случаях, когда химические препараты абсолютно непереносимы для организма, обращаются к рентгеновской радиации.

В последнее время у рентгеновской радиации появилось много конкурентов. Как ни странно, некоторые внутренние болезни удается распознавать снаружи — по температуре тела. Вернее, по ее отклонениям от нормальной. От какой именно? Она ведь, как известно, неодинакова на разных участках кожных покровов. Самая высокая — 36,8° (подмышечная впадина), самая низкая 24–28° (кисти и стопы). Другие значения: 33,5-34° (лицо, шея), 30–32° (туловище, руки и ноги).

Ни для кого не секрет, что по этому распределению я его изменениям можно судить о состоянии здоровья.

Порой даже на ощупь легко ощутить жар, прикоснувшись ко лбу или к тому месту, где появилась припухлость, краснота. Точные измерения помогают выявить патологический процесс, начинающийся где-то внутри организма и на первый взгляд ничем себя не выдающий.

Распознать, например, еще в зародыше злокачественное перерождение ткани на той или иной глубине под кожей. Предсказать развитие инсульта, кровоизлияния в мозг. Там и тут — по местному изменению температуры. В первом случае — по ее повышению, вызванному бурным делением клеток. Во втором, по ее понижению, обусловленному сужением сосудов.

Это удается благодаря термовидению, которое все шире применяется в науке и технике. Речь идет о преобразовании инфракрасных (тепловых) лучей в видимый свет. Их испускает все, что нас окружает, но неодинаково интенсивно. Скажем, холодные камни построек — в меньшей степени, чем люди и животные. На экране получается мозаика светлых и темных пятен, которая складывается в целостную и четкую черно-белую картину.

Созданные на этом принципе инфракрасные бинокли позволяют хорошо разглядеть человека в полном мраке.

В результате джентльменам удачи уже наивно обнадеживать себя словами песни, сочиненной в эпоху троек: «Была бы только ночка, да ночка потемней».

Так можно предупреждать и злодеяния, которые затеваются врагами здоровья внутри нашего организма.

Тепловизоры становятся все чувствительней. Они регистрируют уже разницу в десятые доли градуса. Чем больше температурный контраст между соседними участками тела, тем четче изображение, которое дают на экране инфракрасные лучи, преобразуемые в видимые специальной аппаратурой.

Термовидение , как показывает само название, в чем-то аналогично рентгеноскопии, то есть предполагает визуальное наблюдение Есть и подобие рентгенографии — термография (фото- или киносъемка на особую пленку). Правда, фиксированные изображения оставляют желать лучшего, и метод пока не вошел в клиническую практику достаточно широко. Однако даже предварительный опыт, который накоплен за последние годы, кажется весьма многообещающим в диагностике болезней сосудистой, нервной, эндокринной систем.