Артем Желтов - «Если», 2015 № 02

Еще раз оглядевшись по сторонам (вверх он по-прежнему старался не смотреть), Тони заметил длинную и узкую аллею, идущую в нужном ему направлении. Аллея прихотливо петляла из стороны в сторону — возможно, чтобы создать у местных жителей ощущение естественности и уюта. И она, несомненно, казалась местным миллиардерам приветливой и уютной. Каждая травинка по ее сторонам была аккуратно подстрижена, а бордюрный камень выглядел так, словно его каждый день мыли теплой водой со щеткой и каким-нибудь специальным средством. Ни на самой аллее, ни на отходивших от нее подъездных дорожках, которые довольно круто уходили вверх (всегда только вверх!), не было, конечно, никакого мусора: ни бумажек, ни даже пыли или камней. Дорожки, длиной в несколько сот метров каждая, вели к роскошным особнякам, гордо стоящим на высоких холмах. Не сразу Тони сообразил, что высота холмов — просто иллюзия, вызванная кривизной внутренней поверхности станции, и что каждый, кто двигался бы к особнякам, никакого подъема не почувствовал.

Потом ему пришло в голову, что ослабленная сила тяжести — это очень неплохо. Она в буквальном смысле слова придавала упругости его походке, а ведь Тони был всего сорок один год и он пребывал в неплохой физической форме. Тони невольно подумал о том, как же хорошо должны чувствовать себя здесь семидесяти- или восьмидесятилетние старики, к которым вновь вернулась способность ходить быстро и не задыхаясь!

Пахло на станции тоже очень приятно — свежескошенной травой. Тони знал этот запах, хотя на Земле он был большой редкостью. Весной в его родных краях изредка выпадали нормальные, не кислотные дожди, и тогда земля покрывалась нежной молодой травкой, однако продолжалось это всего несколько недель. Летняя жара быстро убивала всю зелень, и над почерневшими лугами носились лишь тучи пыли, противно скрипевшей на зубах. На станции все было иначе. Трава на тянувшихся вдоль аллеи лужайках была густой и сочной, а издалека доносилось жужжание косилок и садовых пылесосов.

По пути Тони встретилось несколько человек, прогуливавших собак разных размеров и пород. Один парень тащил за собой сразу четырех покрытых жесткой курчавой шерстью псов — небольших, но очень подвижных. С громким лаем они гонялись друг за дружкой, и длинные поводки то и дело запутывались.

Зачем этому человеку столько собак, спросил себя Тони. Он знал, что для обеспечения нормальной жизнедеятельности сложноорганизованных белковых существ, будь то человек, собака или канарейка, требовались десятки килограмм растительной биомассы и десятки литров воды на килограмм живого веса. Нет, в том, что кому-то захотелось иметь собаку, не было, конечно, ничего дурного, благо жители колонии были достаточно богаты, чтобы позволить себе подобную прихоть. Даже на Земле люди порой держали собак и кошек, хотя ими приходилось прилагать немалые усилия, чтобы помешать соседям их съесть. Но завести четырех собак… Зачем?!! Дело было даже не в деньгах, хотя содержание этих тварей несомненно обходилось владельцу в астрономическую сумму. Четыре собаки потребляли столько драгоценных ресурсов, что их хватило бы для двух человек, а значит, из-за этих шавок еще двое несчастных лишились возможности покинуть Землю, где набирала обороты глобальная экологическая катастрофа.

После этого Тони сурово хмурился каждый раз, когда встречал прохожего с собакой на поводке. Не сразу до него дошло, что все эти люди не были настоящими владельцами животных. Скорее всего, это просто слуги, которые относились к прихотям своих нанимателей точно так же, как сам Тони, но что поделать: для них каждая прогулка с собакой была равнозначна талончику на обед. Богатые бездельники платили наемным работникам за то, что те ухаживали за их псами, косили лужайки, убирали особняки, обучали детей и делали многое другое. Да и сам Тони мало чем от них отличался, поскольку его работа состояла в том, чтобы удерживать станцию на орбите и следить, чтобы ее гелиоприемники были развернуты к солнцу, а окна в обшивке оставались герметичными и не пропускали воздух. Нет, тот, кто выгуливает чужих собак, ни в чем не виноват. Виноваты их хозяева.

Тони почти взял себя в руки, когда его обогнал ярко-желтый «хаммер». В первую минуту он даже не поверил своим глазам, но это был именно «хаммер» — большой, до блеска отполированный внедорожник с кожаным салоном повышенной комфортности. У автомобиля были хромированные колесные диски, хромированный бампер, хромированная решетка радиатора и хромированная «рыба» на заднем борту. Внедорожник был настолько широк, что Тони пришлось сойти на обочину, чтобы его пропустить. И не только ему — другие пешеходы тоже вынуждены были отскакивать в сторону, уступая дорогу «хаммеру».

Потом Тони почувствовал запах и испытал самый настоящий ужас. Вездеход был не электрическим — на нем стоял обычный бензиновый двигатель, который с каждым пройденным километром сжигал столько кислорода, сколько хватило бы для дыхания двум десяткам людей. Каким же человеком надо быть, вновь и вновь спрашивал себя Тони, чтобы до такой степени не думать об остальных? Впрочем, он хорошо представлял, каким… Наверняка водитель «хаммера» был толстым, плешивым человечишкой, который приобрел большую машину исключительно для того, чтобы хоть таким образом компенсировать скромные размеры детородного органа… Тони даже поискал подходящий камень, чтобы запустить вслед удаляющемуся ничтожеству, но поблизости были только трава и абсолютно целый, не раскрошенный бетон.

Тони все еще кипел, когда добрался наконец до Центра орбитального контроля, где ему предстояло работать. Увы, то, что он там увидел, отнюдь не способствовало восстановлению душевного равновесия. Мысленно он представлял себе огромное помещение — что-то вроде диспетчерской земного космопорта, — заставленное сложной вычислительной аппаратурой, контрольными пультами и огромными экранами, на которых отображается текущее положение колонии в пространстве. На деле же Центр представлял собой скромных размеров зальчик, разгороженный на крошечные клетушки, в каждой сидел перед монитором инженер-оператор. В зале было тихо: операторы если и переговаривались, то очень негромко, так что их голоса были почти не слышны за гудением вентиляторов. Первоначальное впечатление, впрочем, оказалось обманчивым: на самом деле в зале шла напряженная, сложная работа, от которой зависело само существование станции.

Новый начальник оказался высоким, застенчивым парнем по имени Чен. Первым делом он показал Тони, где что находится, и подробно рассказал, чем занимаются сотрудники Центра. Слушая его, Тони позабыл о своем гневе — настолько ответственной показалась ему предстоящая работа. Откорректировать траекторию движения космического корабля было достаточно просто: для этого следовало изменить плоскость вращения гироскопических стабилизаторов или — в экстренном случае — запустить маневровые реактивные двигатели, способные придать кораблю необходимый импульс и направить в нужную сторону. Подобная операция занимала всего несколько секунд — или минут, если речь шла о большом грузовом корабле. Со станцией дело обстояло намного сложнее. Во-первых, масса колонии в сотни тысяч раз превосходила массу самого большого грузового корабля. Во-вторых, колония вращалась вокруг своей оси со скоростью одного оборота в минуту. В силу этих обстоятельств станция обладала колоссальным инерционным моментом: для того чтобы изменить ее положение в пространстве всего на несколько градусов, требовались месяцы, так как гироскопическая прецессия станции способна была свести на нет прямой импульс практически любой силы. Кроме того, управление пространственной ориентацией столь массивного, да еще и вращающегося объекта, подразумевало точный учет приливных эффектов, движения воздушных потоков и даже перемещения людей, что делало всю задачу еще более сложной.