Сергей Козлов - Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2]

чика имеет какой-то смысл. А то недавно докладывал один товарищ: старший разведгруппы Щукарь. Нелепо! Так и видишь шолоховского деда, который в детстве на крючок попался. Вроде бы недобрый намёк получается. Заменил! Я бы на вашем месте вот чью фамилию взял, — и генерал указал на висевший плакат с портретом Александра Матросова, подвиг которого был известен всей стране.

Я признался, что сам ни за что не решился бы взять фамилию героя.

— А ты решайся! — положив руку на мой погон, проговорил Илья Васильевич... — Я в тебя верю, Матросов!».

В ночь с 23 на 24 декабря 1944 года разведгруппой «Матросов» получен приказ начальника Разведывательного отдела 2-го Белорусского фронта генерал-майора И.В. Виноградова: «В ночь на 24 декабря 1944 года на самолете Ли-2 вылететь в тыл противника и на парашютах приземлиться на поляне в одном километре восточнее деревни Цык ив 10 км западнее города Мы-шинца.

Задача: освещать работу узла шоссейных и железных дорог станции Мышинец, следить за расположением войск и боевой

техники в районе действия группы, разведать систему оборонительных сооружений на границе Польши и Восточной Пруссии. Обратить особое внимание на переброску мотомеханизированных частей. Работу продолжать до прихода частей Красной Армии или до особого на то указания. Связь с Центром осуществлять при помощи раций, согласно программам, полученным «Ногиным» (Гришин) и «Николаем» (Макаревич).

Радиограммы адресовать Хозяину, подписывать «Матросов». При неустановлении радиосвязи выслать связника.

Срок работы — с 24 декабря 1944 года до выхода частей Красной Армии на рубеж Алленштайн (ныне — польский Оль-штын) — Млава...»

Десантирована была с борта самолёта в 3.30 24 декабря 1944 года. Однако из-за ошибки штурмана выброска парашютистов реально произошла в 40 километрах севернее от запланированной точки — в окрестностях восточнопрусской деревни Фридрихсгоф.

А. Сгибнев, М. Кореневский

Прыжок

Знает командир, трудно, очень трудно уснуть перед вылетом в глубокий вражеский тыл — в неведомое, подстерегающее тебя множеством неожиданных испытаний.

— Внимание, приготовиться! Как ни ждешь этого момента, а он захватывает тебя врасплох. Ведь совсем недавно пересекли линию фронта, совсем недавно за черными, обледенелыми иллюминаторами вспыхивали бесформенные букеты зенитных разрывов.

Резко, простуженно хрипит сирена. И словно в добавление к ней над пилотской кабиной мигает желтоватый светлячок. Это значит — прилетели. Это значит — будь готов! Бесшумно открывается люк. В лицо резко бьет холодная струя. В шумящую тьму столкнули мешки. Один за другим покидают самолет разведчики. Командир замыкает цепочку. Ему в первую секунду показалось, что он повис в густом леденящем воздухе, не движется. Осмотрелся: огоньки внизу расширяются, увеличиваются, как бы летят навстречу. Огоньки! Но это не те, что вселяют веру, говорят — ты не один, тебя ждут. Здесь, в Восточной Пруссии, разведчиков не ждали, для них не зажигали огней, спасительных, манящих. Парашюты несли их к чужой, вражеской земле!

К счастью, огоньки, мерцавшие внизу, не отозвались выстрелами. Фазлиахметов приземлился тихо, плавно.

Сбор на площадке

Не услышав ничего подозрительного, поднялся. Вокруг — настороженная, пугающая тишина. Тусклый ночной простор. Справа, совсем близко, прорисовывается какая-то каменная громада. За спиной, когда обернулся, увидел, вернее, почувствовал перелесок, знакомый по карте. Голые, насквозь промороженные деревья поскрипывали — глухо, нехотя. Вскоре пошел снег. Это хорошо — заметет следы.

Неожиданно вскрикнула ворона: один раз, два, три. Фазлиахметов обрадовался: приближается Николай Гришин — это его сигнал. Через минуту, услышав ответ, Николай был уже рядом, возбужденный, довольный. Один за другим собрались и остальные. Правда, Михаил Козин сильно повредил ногу и еле двигался.

На месте приземления не сумели отыскать одного из бойцов — Н. Макаревича.

Этой же ночью при попытке вступить в диалог с хозяином близлежащего фольварка ранение в руку получил разведчик Л.К. Никольский: на осторожный стук в окно гроссбауэр тут же ответил выстрелом через стекло. Пуля пробила разведчику ладонь.

Однако этот драматический инцидент имел и положительную динамику: сразу стало ясно, что разведгруппа находится на территории Германии, а не Польши, как ожидалось, и, значит, надо экстренно срочно, пока не нагрянули каратели, уходить на юг.

До начала облавы диверсанты-разведчики успели найти и распаковать контейнер с грузом.

В направлении Мышинца выступили вшестером, поскольку найти с Н. Макаревича так и не удалось.

Марш в район разведки

— Углубляемся в лес,— распорядился командир.

Закинули за плечи мешки, взяли парашюты и тихо, словно тени, направились в чащу. Разведчики были уже в безопасности, когда над деревней взошло солнце.

Фазлиахметов провел во вражеском тылу полвойны, но там, на родной земле, временно занятой оккупантами, кругом были свои люди. Здесь всё иначе: враждебность и злоба.

В найденные неподалеку аккуратные стожки сена запрятали парашюты; более подходящего места в тот момент не было. Отсюда же, прикрывшись лесом, сообщили в штаб фронта: «Приземлились благополучно. Начинаем действовать. Матросов». «Хозяин» в ответ поблагодарил за быстрое сообщение, поздравил с благополучным приземлением и еще раз напомнил: район трудный, будьте предельно осторожны!

Через день в штаб пойдет новая радиограмма. Матросов передаст сведения общего порядка. Населенные пункты такие-то и такие: фашисты продлевают линию окопов. Граница между Восточной Пруссией и Польшей по обе стороны укреплена дзотами через 100—150 метров. Окопы в три ряда. Дорога обнесена проволокой. Города Бютов и Мышинец опоясаны несколькими линиями окопов и дзотов.

Поставьте себя на место командующего, которому разведка пошлет подобное донесение. Район, интересующий его, далеко, очень далеко — в него не съездишь на рекогносцировку, в него не всмотришься с помощью бинокля. А сведения разведчиков как бы оживили карту, приблизили ее настолько, что видишь всё и представляешь всё. Вот они, эти деревни-крепости. Слева тянутся болота, непроходимые ни для человека, ни для машины. Справа, параллельно автостраде, появились многокилометровые линии окопов вперемежку с дзотами. Дзоты идут и вдоль границы — вот они, — идут через каждые 100—150 метров. Около Бю-това, с его тугим узлом железных и шоссейных дорог, тоже укрепления. А тебе, командующему, не любоваться картой, твоим войскам нужно наступать в этом направлении. Вот почему ты безмерно благодарен отчаянным ребятам, которые обосновались в самом логове противника и стали твоими всевидящими глазами, всеслышащими ушами. Они пришли туда первыми, пришли маленьким, но деятельным авангардом.