Сергей Козлов - Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2]

Понятно, что при таком состоянии дела можно было вести лишь пешую маршрутную разведку, чем мы и занимались, набирая и наскоро подготавливая добровольцев преимущественно из числа гражданских лиц, отлично знавших местные условия и имевших связи на занятой немцами прифронтовой полосе. После краткого инструктажа разведчики (в том числе женщины, старики и даже подростки) переправлялись нами через линию фронта с задачей получить сведения методом наблюдения и осведомления о численности танков, артиллерии, самолетов на прифронтовых аэродромах, передвижениях войск и так далее. Пройдя по определенному маршруту или добравшись до нужного населенного пункта и собрав сведения о войсках противника, такой агент-маршрутник возвращался через обусловленный участок фронта, где его принимал наш работник.

Понятно, что в период наступления таким путем решить большинство разведывательных задач было нельзя.

Наши лучшие агенты-маршрутники, подобранные в Михайлове, при направлении их окольными путями в Богородицк, отстоявший от нас на 80 километров, должны были пройти скрытно от противника пешком в один конец такое расстояние, провести разведку и вернуться обратно. Тем временем наши войска с боями успевали уже далеко продвинуться вперед, вследствие чего разведчик зачастую не мог найти своих начальников, значит, информация обесценивалась.

А бывало и так, что стремительно наступающие войска обгоняли наших «ходоков» еще при движении к месту разведки. Много их погибло и в процессе сбора сведений в прифронтовой полосе, особенно при переходе линии фронта. Таким образом, несмотря на героические усилия наших чудесных людей на том уровне организации и обеспечения агентурной разведки признать ее эффективной было нельзя. При тех условиях основным средством получения сведений о противнике была войсковая разведка — разведка боем.

С началом наступления в полосе армии стали чаще попадаться пленные, которые хотя и продолжали вести себя вызывающе, но при умелом допросе сообщали иногда довольно подробные сведения о своих частях. Весьма редко, но попадались перебежчики, преимущественно из числа антифашистов, обычно располагавшие неплохими данными о противнике.

Армия в незначительной степени использовала авиаразведку, так как у немцев было абсолютное превосходство в воздухе и наши разведывательные самолеты, как правило, сбивались. [...]

Малоэффективное^ агентурной разведки в наступлении, проводимой лишь эпизодически засылаемыми в тыл противника маршрутниками из числа местных жителей и переодетых красноармейцев, вынуждала искать более совершенных методов получения информации о немецких войсках. Возникала необходимость подготовки постоянных опытных разведчиков с современными средствами связи, для чего нужно было обучать радистов, вербовать агентуру в оперативном тылу немцев, устанавливать контакты с партизанами, готовить диверсии на важнейших направлениях отхода врага.

К концу декабря наше 3-е отделение кое-что сделало в этом направлении. Было закреплено для маршрутной разведки около двенадцати вышедших из окружения, проверенных, грамотных в военном отношении младших командиров. Начали готовить трех радисток. Их планировалось направить в Вязьму, Рославль и Ельню в том случае, если наступление приостановится. Отделение оснастилось за счет немецких трофеев автотранспортом и оружием, пишущими машинками, а также образцами документов, печатями полевых комендатур, полицейскими пропусками, разрешениями на право ношения оружия немецкими полицейскими. Правда, вся документация относилась к освобожденным Красной Армией районам, но она давала возможность как-то легендировать наших маршрутников под беженцев, бывших полицейских и старост, убегающих от «возмездия большевиков». Для полицейских из числа русских изменников этого было вполне достаточно, поскольку гестапо еще не сумело развернуть свою работу на недавно оккупированной территории, а большие перемещения людей, вызванные войной, затрудняли контроль. Оперативные работники отделения приобретали в ходе работы необходимый опыт, создавались перспективы более успешного ведения разведки в дальнейшем. Командование армии непрестанно требовало достоверных сведений о войсках противника в глубине, но, к сожалению, выполнять эти требования удавалось далеко не полностью.

Период подготовки проходил в ходе боев, наряду с рядом других дел, не относящихся к агентурной разведке. Приходилось выполнять обязанности офицеров связи, участвовать в рекогносцировках, различных расследованиях и тому подобном. Тем не менее к концу декабря мы строили планы качественного и количественного улучшения разведки, над чем напряженно работал наш маленький коллектив.

Однако эти планы были внезапно сорваны трагическими обстоятельствами. [...] Прямое попадание крупной авиабомбы [...] уничтожило всех наших разведчиков [...].

Чувство близкое к отчаянию охватило меня. Погибли не только наши товарищи, с которыми мы успели по-боевому подружиться, но и рушились наши планы. Все нужно было начинать сначала» 26.

«Перерыв в наступлении нашей армии на этом направлении мы использовали для напряженной работы по подбору нужных нам людей, их подготовке и заброске в тыл противника. Командование требовало данных о противостоящей группировке противника, особенно его интересовал подход

немецких резервов, их вооружение и то, что у нас принято называть политико-моральным состоянием.

Недостатка в добровольцах мы и здесь не встречали. [...] В наш штаб непрерывным потоком потянулись военнообязанные из числа жителей Кирова. Среди них мы находили нужных нам людей.

На месте осталось также некоторое количество служащих немецкой администрации, не считавших себя виновными перед согражданами в злодеяниях, которые чинили оккупанты. Среди них был заместитель городской полиции Воронов, несколько полицейских, технические сотрудники магистрата. После проверки через доверенных местных старожилов нам удалось установить, что оставшиеся в городе полицейские, в том числе и Воронов, предупреждали местных жителей об облавах, обысках и многих спасли от немецких репрессий.

Использовать бывших полицейских в качестве маршрутников было весьма заманчиво. Они имели подлинные немецкие документы и даже разрешения на ношение оружия. Легенда для них была бы весьма простой и естественной: бегство со своими хозяевами. После некоторых колебаний мы взяли к себе Воронова и его двух бывших полицейских и не ошиблись. Желая реабилитироваться, эти люди без устали курсировали по немецким тылам и доставали весьма ценные сведения о противнике. Через них мы собирались установить контакты с чинами немецкой полиции в Рославле, Вязьме и ряде других крупных пунктов в немецком тылу.