Виктор Губарев - Пираты

20 ноября король принял Моргана в Уайтхолле и подарил ему табакерку со своим изображением. После этого Морган проводил все больше времени при дворе, выискивая подходящий случай вернуться на Ямайку — там его ожидали жена, родственники и друзья.

23 января 1674 года лорд Арлингтон информировал Совет по делам торговли и плантаций, что король Карл решил назначить новым губернатором Ямайки графа Карлайла, а его заместителем — Моргана. Принимая столь необычное решение, король учел «его [Моргана] преданность, благоразумие, храбрость и долгое знакомство с этой колонией». Поскольку граф Карлайл отказался от предложенной ему должности, новым губернатором Ямайки 3 апреля утвердили лорда Джона Воана.

Судьба Модифорда сложилась вполне благополучно: британская Фемида не смогла «доказать» его вину. Дело о «панамском инциденте» постепенно превратилось в фарс и закончилось тем, что король разрешил сэру Томасу вернуться на Ямайку (где его назначили главным судьей острова), а Моргана в ноябре 1674 года возвел в рыцари и пожелал ему проявить свои лидерские качества на посту заместителя лорда Воана и генерал-лейтенанта ямайских вооруженных сил.

Исторический факт назначения бывшего флибустьера вице-губернатором Ямайки блестяще обыграл Р. Сабатини в романе «Одиссея капитана Блада» (пират Питер Блад, как известно, в финале романа занял кресло губернатора Ямайки).

Отношения между губернатором Воаном и его заместителем не заладились с самого начала. С каждым днем лорд Воан «все больше убеждался в неблагоразумности и непригодности» Моргана заниматься гражданским управлением. По его словам, сэр Генри «так уронил себя и свой авторитет в Порт-Ройяле, предаваясь пьянству и азартным играм в тавернах», что губернатор готов был сам отстранить его от управления делами «ради репутации острова и безопасности этого места». Постоянные конфликты возникали у Моргана и с последующими правителями острова — с сэром Томасом Линчем, повторно назначенным губернатором, и его преемником Хендером Моулзвёртом. Уволенный с поста вице-губернатора и выведенный из состава Совета Ямайки, сэр Генри уехал из Порт-Ройяла на свои плантации и последние годы жизни занимался преимущественно домашними делами.

В начале августа 1688 года новый губернатор острова сэр Кристофер Монк, второй герцог Альбемарль, в письме министрам торговли и плантаций сообщил, что вернул сэра Генри Моргана в состав Совета Ямайки. «Но я боюсь, — добавил герцог, — что он не будет жить долго, поскольку чрезвычайно плох».

Действительно, бренные дни сэра Генри были сочтены. Знаменитый врач и коллекционер, основатель Британского музея Ганс Слоан, прибывший на Ямайку вместе с сэром Кристофером, был приглашен доктором Роузом осмотреть больного. Моргана он нашел «худым, с землистым цветом кожи, глаза желтоватые, живот выпуклый, или вздутый». Пациент жаловался на отсутствие аппетита, слабость, тошноту и понос. Слоан решил, что виной тому — «пьянство и ночная жизнь», и прописал Моргану целый букет мочегонных и слабительных средств. Сэру Генри стало легче, однако он не захотел менять привычный образ жизни и продолжал пьянствовать. В результате его самочувствие вновь резко ухудшилось. Слоан и Роуз прописали больному новые снадобья, которые дали временный положительный эффект, но после очередной пьянки Морган опять почувствовал себя плохо. Не доверяя больше дипломированным специалистам, он обратился за помощью к колдуну-африканцу. Последний, как писал Слоан, «поставил ему клистир с мочой и облепил его с ног до головы глиной с водой, чем усилил кашель. Тогда он отказался от черного доктора и послал за другим, который посулил ему исцеление, но больной продолжал слабеть, кашель усиливался, и вскоре он умер».

Сэр Генри Морган скончался 25 августа 1688 года. Тело умершего доставили в Порт-Ройял, в церковь Крайст-Чёрч, где отпевание его провел доктор Джон Лонгворт. Краткое сообщение о похоронах сэра Генри нашло отражение в шканечном журнале капитана фрегата «Эсистенс» Лоренса Райта:

«Август 1688 года.

Суббота 25-го. В этот день около одиннадцати часов утра сэр Генри Морган умер, а 26-го был перевезен из Пэссидж-Форта в Королевский дом Порт-Ройяла, оттуда — в церковь, а после заупокойной службы отвезен на [кладбище] Палисадос и там похоронен. Все форты произвели равное число пушечных залпов, мы сделали двадцать два пушечных выстрела, а после нас и «Дрейка», который тоже стрелял, выстрелили и все торговые суда».

Таким образом, бывшему «королю флибустьеров» Ямайки были оказаны адмиральские почести.

Прах сэра Генри недолго покоился в земле. 7 июня 1692 года сильное землетрясение и вызванное им цунами разрушили Порт-Ройял. Часть города затонула, включая кладбище, на котором был погребен «величайший пират Карибского моря».

Если бы имя Генри Моргана сохранилось лишь в архивных документах и сочинениях историков, его носитель вряд ли приобрел всемирную известность. Однако необычная биография «короля» флибустьеров, возведенного в рыцари и занявшего пост вице-губернатора Ямайки, со временем привлекла к себе внимание многих деятелей литературы и искусства. Благодаря им — писателям, поэтам, художникам, музыкантам и кинематографистам — Морган превратился в человека-легенду, интерес к которому не ослабевает и в наше время.

Завершая наше повествование о «короле» флибустьеров, вернемся к вопросу, заданному в самом начале этой главы, а именно: зарывал Генри Морган панамские сокровища на острове Кокос или нет? Ответ очевиден: человек, нога которого ни разу не ступала на упомянутый остров, мог зарыть на нем клад лишь в воображении авторов, бессовестно обманывающих своих доверчивых читателей.

«Лебединой песней» флибустьеров Карибского моря стало их участие во французской экспедиции барона де Пуанти и Жана-Батиста Дюкасса, целью которой был захват и грабеж Картахены — крупнейшего города, расположенного на побережье Испанского Мейна, в Новой Гранаде. Хотя в этом предприятии, имевшем место в 1697 году, флибустьеры использовались в качестве вспомогательной силы, можно утверждать, что без их помощи морякам и солдатам Людовика XIV вряд ли удалось бы взять столь мощную цитадель.

Поскольку упомянутая экспедиция сопровождалась удивительными перипетиями и имела далеко идущие последствия для флибустьеров, она привлекла к себе внимание не только историков пиратства, но и беллетристов. Р. Сабатини использовал отчеты о ней при написании XXV–XXX глав «Одиссеи капитана Блада». При этом в романе барон де Пуанти «преобразился» в барона де Ривароля, а губернатор Дюкасс — в капитана Блада.