Константин ЛеонтьевЛеонтьев - Избранные письма. 1854-1891

Значит, оказалось, что и вопреки немощам его, сила Божия могла самым поразительным образом обнаружиться через него, благодаря его дарованиям, его энергии, его уму и его (не без Бога же) высокому положению. Поймите также, умоляю Вас, раз навсегда, что ни жестокосердие, ни лукавство личной натуры ничуть не исключают искренности убеждений и верований. Другое дело мировоззрение и другое дело характер. Согласитесь с этим и не сбивайте сами себя вперед смешением этих двух сторон того человека, которого Вы судите.

Вы сами человек прямой, честный, искренний и меня, грешного, считаете тоже таковым. Пусть будет по-вашему (я сам думаю, что я до известной степени таков, за исключением честности в деньгах, ибо как должник и заемщик я много и сознательно даже в жизни награбил [876]). Хорошо; мы с Вами оба довольно искренни и прямы (а Вы, по-видимому, вдобавок и честны всячески); останемся таковыми, но не будем пристрастны к тому психическому типу, к которому мы более или менее принадлежим и которому, естественно, сочувствуем. Будем пообъективнее в суде нашем и воздадим suum cuique [877]… И для высоких целей нужны не только Св. Павел Препростый [878](сподвижник Антония Великого), не только кроткая и невинная Св. Олимпиада, не только простой сердцем и неученый Св. Спиридон [879], епископ тримифунтский, не только мудрая, но честная и безукоризненная Св. Пульхерия-царица, но нужны и хитрый политик и во многом жестокий Св. Константин, и Св. Кирилл, столь страстный и столь изворотливый, и Св. Ирина, не пожалевшая сына для Церкви. Пороки при них, и пусть их судит, как Ему угодно, Господь; а исполинские их заслуги при нас остались и в нас живут, ибо, благодаря им, — мы то, что мы есмь теперь — православные люди, верующие в Троицу, в бого-человечность Христа и в святость икон.

А Филарет — светильник московский, разве был прост умом (!!) и сердцем? Едва ли!

И почему Вы говорите, наконец, что от. Амвросий — человек простой умом и сердцем. Вы упоминаете также по тому же поводу имя от. Иоанна Кронштадтского. Его я лично не знаю, в молитвенность великую и чудодействие его верю и даже в 87, году из Москвы писал ему больной, прося молиться за раба Божия Константина и получил очень скоро исцеление. Это особый дар; а вот проповеди его из рук вон слабы и рутинны, особенно если вспомнить о великолепных проповедях Амвросия Харьковского [880]и Никанора [881]покойного (тоже не из «невинных» был, кажется, покойник!). Судя по проповедям от. Иоанна, ума в нем действительно особого не видно. Но что касается до ума от. АмвросиД, то уж это мы знаем. Это удивительно тонкий ум и именно в практическом направлении, а не в собственно — мыслительном. Мудрость, скажу просто — даже ловкость батюшки от. Амвросия изумительны и в способе духовного руководства, и в хозяйственных делах (например, создание Шамордина [882]в 4 с половиной года) и, наконец, и в политике даже, которую он по своему положению и значению вынужден вести между архиереями (которые все меняются), между требованиями разнообразной паствы своей, претензиями монахов и простодушной, но жестокой тупостью от. архимандрита нашего и т. д. Это удивительно. Какая тут простота ума! В высшей степени сложная его (ума т. е.) изворотливость и быстрая находчивость! Твердость характера, справедливость, прямота веры и добрых целей — да! Чистота намерений — да! Простота же средств и приемов — нет. Не могу признать этого.

Здесь были и есть духовники, которые проще его сердцем; например, от. Анатолий, скитоначальник. Это, как зовет его один из его почитателей, — огромное дитя (сердцем, характером). Увлекающийся, жалостливый, бесконечно добрый, доверчивый до наивности, без всякой природной хитрости и ловкости, при этом не только не глупый и даже не простой умом, но очень мыслящий, любящий пофилософствовать и побогословствовать серьезно. Понимает прекрасно (по-моему, лучше от. Амвросия) [883]теоретические вопросы вообще. Однако… однако… все мы руководство практическое отца Амвросия несравненно предпочитаем. А был еще здесь, ныне умерший, от. Пимен [884], духовник же, необычайный подвижник, простак, добряк, смиренный; сам от. Амвросий очень любил и ценил его и всегда у него сам исповедовался. Однако его детская простота, соединенная с резкой грубостью, подчиняла больше всего деревенских баб, а мы все уважали и любили его, а советоваться не к нему шли, а к мудрому и вовсе уже не столь простому Амвросию…

У монахов даже есть особого рода отзыв про таких-то людей: «Свят да не искусен». То есть: для своего спасения хорош, а другим-то мало полезен!

Да если я не остановлюсь, то я еще несколько страниц только примерами живыми испишу.

Все это, повторяю, я написал не собственно с целью защитить Влад(имира) Соловьева (которым, Вы знаете, я теперь очень недоволен), а с целью горячо возразить Вам на Вашу неосторожную, по-моему, теорию простоты и искренности. Искренность есть большая и у врагов Церкви, у нигилистов и т. д. Искренность искренности рознь; за другую искренность казнить смертью нужно. И изворотливость изворотливости рознь; за другую изворотливость прославлять следует. А Вы пишете, что для Вас искренность важнее направления! Голубчик! Что с Вами?.. Это проклятое студенчество Ваше в Вас «отрыгнуло», с позволения сказать, на минутку! Симпатично? В личном отношении? и то не всегда! За другую искренность по морде ударишь. Искренность — хорошее направление. Так скажите. Это совсем другое дело. Вот мне вчера случайно попалась в «Русском деле» 88 года горячая, искренняя статья студента-юриста [885](гм!) против военной дисциплины в Университете и вообще против палки. Я ей обрадовался (по личной любви и даже спрятал ее), головой покачал. Да разве в России можно без принуждения, и строгого даже, что бы то ни было сделать.

29 января

и утвердить? У нас что крепко стоит? Армия, монастыри, чиновничество и, пожалуй, крестьянский мир. Все принудительное. Да и сам этот студент-юрист, недавно еще поклонник и приверженец неопределенного морального идеализма, теперь запрягся по своей охоте в оглобли и хомут строжайшей и очень определенной спиритуалистической и обрядовой дисциплины… И теперь, в случае нужды (по примеру самих Св. Отцов), конечно, готов будет допустить даже и «палку», не какую-нибудь аллегорическую, но настоящую деревянную палку. (Тоже некрасивое средство для прекрасных нередко целей.) Для юноши живого и даровитого — 88—й год и 91—й — это 10 лет. На что же эта студенческая «отрыжка» а la Достоевский, а la Лев Толстой и т. п. «Простота ума и сердца!» «Искренность» дороже направления и т. д.

И. С. Аксаков был гораздо прямее, искреннее и благороднее Каткова. А кто из них больше сделал не только для государства, но даже и для веры нашей? «Русь» [886] Аксакова очень часто (по признанию людей, достойных доверия) лежала неразрезанной даже у единомышленников и друзей его, а «Московские ведомости» читались с жадностью всеми добрыми и толковыми гражданами России, начиная с Зимнего дворца и кончая оптинскими кельями, в которых имя его прославлялось до небес. Архимандрит наш, который ничего современного не знает и не читает, и тот, бывало, восклицал: «У нас только Катков и есть, спаси его, Господи!» [887]