Андрей Низовский - 500 чудес света. Памятники всемирного наследия ЮНЕСКО

В истории архитектуры творчество Гауди стоит особняком.

Антонио Гауди-и-Корнет родился в небольшом городке Реус, недалеко от Таррагоны, в Каталонии. Его отец был медником, и этот факт, несомненно, оказал немалое влияние на проявившееся впоследствии пристрастие Гауди к художественному литью. Всю жизнь Гауди испытывал почтение к мастерам своего родного края. Изделия из кованого железа были народным промыслом Каталонии, и многие поразительные творения Гауди сделаны из этого материала, зачастую его собственными руками.

Барселона. Каса-Батло. Верхняя часть фасада

В 70-х гг. XIX в. Гауди переехал в Барселону, где после пяти лет подготовительных курсов был принят в Провинциальную школу архитектуры, которую окончил 1878 г. В Европе в то время наблюдался необычайный расцвет неоготического стиля, и юный Гауди востор женно следовал идеям энтузиастов неоготики – французского архитектора Виоле ле Дюка (крупнейшего в XIX в. реставратора, восстанавливавшего собор Парижской Богоматери) и английского критика и искусствоведа Джона Раскина. Провозглашенная ими декларация: «Декоративность – начало архитектуры» – полностью соответствовала собственным мыслям и представлениям Гауди. Но тем не менее собственный творческий почерк Гауди совершенно неповторим. Его архитектура была столь же далека от общепринятой, как геометрия Лобачевского – от классической Евклидовой геометрии.

У Гауди были разные глаза: один – близорукий, другой – дальнозоркий, но он не любил очки и часто повторял: «Греки очков не носили». Возможно, из-за этой «переломленности» видимого им мира Гауди объявил войну прямой линии и навсегда переселился в мир кривых поверхностей. Образцом совершенства он считал куриное яйцо и в знак уверенности в его феноменальной природной прочности одно время носил сырые яйца, которые брал с собой для завтрака, прямо в кармане.

При строительстве дворца по заказу крупного мецената Конде де Гуэль Гауди применил новый для того времени материал – бетон, создав на основе барочного стиля совершенно новые архитектурные формы. В борьбе с прямыми линиями Гауди спроектировал пластичный фасад, параболическую арку у входа и волнообразные ворота. Крышу здания Гауди увенчал садом и острыми дымовыми трубами. Большой зал дворца Гуэль, вокруг которого группируются помещения, окружен галереями в виде рядов параболических бетонных арок.

В 1903 г. архитектор завершил создание уникального парка Гуэль, впоследствии ставшего владением муниципалитета. Для парка характерна необычная декоративность: криволинейные лестницы, разнообразные по формам постройки, скамейки ломаной формы, отделанные цветной майоликой, покрытия в форме крыш пагод и многие другие новации. В строительстве и сооружении парковых композиций связующими элементами пейзажа и архитектоники являются естественные необработанные камни.

Многоквартирный дом Каса-Батло (1905–1907 гг.) Гауди превратил в фантастическое обиталище дракона: его огромное чешуйчатое тело образует кровлю, зубастые пасти – балконы, колоннам придана форма гигантских костей. Морские волны подсказали архитектору плавные, текучие линии одного из самых знаменитых домов Барселоны – Каса-Мила (1900–1914 гг.), расположенного на бульваре Пасео де Грасиа. Сооружая Каса-Ми ла, Гауди в очередной раз хотел доказать, что современная архитектура может избежать «проклятия прямого угла». Этот шестиэтажный доходный дом, называемый в народе «Ла Педрера» – «Каменный», похож на огромную скалу. Его оконные и дверные проемы напоминают гроты, а металлические детали балконов выглядят подобно причудливым вьющимся растениям.

Церковь Саграда Фамилия, церковь Св. Семейства, расположенная неподалеку от центра Барселоны, – главное творение Антонио Гауди. Вероятно, это один из самых необычных в мире христианских храмов – как по внешнему виду, так и по истории его сооружения. Собственно, и история-то эта еще незакончена. Только вот кто возьмется достраивать ее после гениального, известного своими странностями мастера, если план строительства так и остался у него в голове?

Строительство церкви, посвященной Св. Семейству, городские власти Барселоны начали в 1883 г. Первоначальный проект храма принадлежал архитектору Франсиско де Вильяру Де Вильяр задумал возвести церковь в неоготическом стиле, но успел только построить крипту под апсидой. А в 1891 г. главным архитектором строительства стал Антонио Гауди.

С 1914 г. Гауди все силы отдавал только строительству своего храма. Храм стал его навязчивой идеей. Однажды, в 1926 г., недалеко от строительной площадки, направляясь в близлежащую церковь к вечерне, он был сбит трамваем. Никто не узнал в старике, одетом в поношенную одежду и похожем на бродягу, известного всей Барселоне архитектора. Он был отправлен в госпиталь Св. Павла и Св. Креста – больницу для бедных. Через два дня в возрасте 74 лет Антонио Гауди умер. Он похоронен в крипте недостроенного им собора.

Церковь Саграда Фамилия, даже недостроенная, и сегодня поражает воображение. Стоит ли говорить, как удивлялись барселонцы, когда оно диковинным, фантастическим растением вырастало на их глазах! И как это часто бывает, зритель оказался неподготовленным к восприятию столь непривычных архитектурных форм. Судьба этого сооружения схожа с судьбой Эйфелевой башни. Одни озадаченно молчали и пожимали плечами, другие ругали, поносили его, называли «каменным кошмаром». Но минуло время, и люди увидели в нем то, чего не смогли разглядеть вначале. И постепенно оно стало главной архитектурной достопримечательностью Барселоны, как в Лондоне – башня Биг-Бен, во Флоренции – собор Санта-Мария дель Фьоре, а в Париже – Эйфелева башня.

Альтамира – обширная известняковая пещера на севере Испании, близ города Сантандер, в Кантабрийских горах, получившая всемирную известность своими древнейшими наскальными рисунками. Ее называют «Сикстинской капеллой первобытного искусства».

Пещера, вход в которую еще в древности был засыпан обвалом, была случайно обнаружена в 1868 г. Спустя несколько лет ее исследованием занялся испанский археолог и спелеолог дон Марселино де Саутуола.

Пещера Альтамира

Открытие этого ярчайшего памятника палеолитического искусства стало настоящей сенсацией. Весь научный мир сначала резко выступил против выводов Саутуолы. Тогда, в середине XIX в., не знали искусства старше древнеегипетского или кельтского, поэтому предполагалось, что любые предшествующие формы, которые еще могут быть открыты, неизбежно будут гораздо более примитивными. Нелегко было поверить в то, что уже 20 тысяч лет назад в Европе существовало искусство, достойное восхищения.