Вячеслав Пежемский - Красное Село. Страницы истории

В новой, каменной церкви справа от входа имелась доска со свидетельствованием: «Во имя Господне основание фундамента сего Святаго Храма Живоначальной Троицы Святыя великомученицы Екатерины положено при державе благочестивейшая самодержавнейшая великая государыни императрица Анны Иоановны самодержицы всероссийская в 4-ое лето Благочестивыя Державы Царства Лето Господне 1733 года августа 16 дня при управителе Дмитрии Парфенове и мастере Бланке».

Здание имело деревянные перекрытия и деревянные части купола и чуть больше, чем через сто лет потребовало капитального ремонта. А. И. Резанов, руководивший работами в 1851–1854 гг., бережно отнесся к первоначальному облику. Здание раннего барокко сохранило в целом свой вид, лишь внутреннее пространство увеличилось за счет замены деревянных конструкций кирпичными сводами. Вокруг церкви располагались дома клира, до середины XIX в. также и кладбище (позже перенесено). Построена была каменная часовня, а впоследствии и церковно-приходская школа.

По мнению Т. И. Николаевой, деревянный царский дворец просуществовал в Красном Селе до конца XVIII в. Сохранилась смета конца века, предполагающая «разломку дворца со службами, с разработкою материалов в дело годных особо, а гнилых лесов тоже особо и с очисткою места».

О судьбе Красного Села мы также можем судить из документов конца XVIII в. В частности, оно упоминается в переписке И. И. Бецкого и Екатерины II. В годы ее царствования шла длительная реформа управления всеми видами государственного имущества. Нехватка средств на грандиозные строительные проекты заставляла искать пути более эффективного управления землями и крестьянами, к ним прикрепленными. Красное Село под руководством энергичного управляющего Федота Удалова в это время является одним из примеров исключительно выгодного и прибыльного хозяйствования, приносящего хорошие доходы. А находящееся рядом Царское Село с его строительством и сложным хозяйством требовало значительных сумм: «на содержание всех дворцовых строений во всегдашней целости и исправности» требовалось не менее 25 тысяч рублей в год. Бецкой предложил императрице: «Не благоволено ли будет повелеть приписать Село Красное к Селу Царскому, подобно как и приписаны села к Петергофу». Такой перенос мог дать дополнительные 7 тыс. руб. ежегодно на содержание дворцов и парков. Однако Екатерина отклонила предложение. Впрочем, упоминавшийся Федот Удалов был назначен управляющим Царского Села, что должно было помочь реорганизовать хозяйство и сделать его более прибыльным.

В конце века происходит еще один важный перелом в судьбе Красного Села: Павел I передает его (без фабрики, которая в это время уже во владении Полторацких) своей супруге Марии Федоровне. В целом политика Павла в отношении государственных крестьян была очень характерной – земли и крестьяне раздавались сотнями и тысячами. Возможно, император считал, что в частном владении крестьянское хозяйство будет под лучшим контролем и заботой. Таким образом, Красное Село с мызами и деревнями стало управляться Ведомством правления города Павловска. В 1799 г. Мария Федоровна стала владелицей и Дудоровской мызы. В годы, когда Красным Селом владела императрица, в нем развернулось строительство. Это не согласуется с нашими обыденными представлениями о прошлом, но для крестьян, проживавших в Красном, строились дома за государственный счет. Как в годы, когда Селом владела Мария Федоровна, так и позже, в Ведомстве уделов, дома строились по типовым проектам, иногда на несколько семей. «Наружные стены каменные, а внутренние деревянные». Также начал работать госпиталь для крестьян (в будущем – Удельная больница), что было совершенно исключительным случаем для крепостнической России конца XVIII – начала XIX вв. К строительным работам в Красном Селе привлекались известные петербургские архитекторы. Сметы на построение каменной конюшни на 200 стойл подписаны И. Старовым, а сметы на возведение белильного двора для полотняной мануфактуры, состоящего из пяти корпусов, – Е. Соколовым.

Отдельная история в нашем повествовании – Лиговский канал. В современной краеведческой литературе бытует версия, что данное гидротехническое сооружение, получившее свое название от речки Лиги и давшее, в свою очередь, имя Лиговскому проспекту, было проведено в первой четверти XVIII в. для снабжения фонтанов Летнего дворца. Автором идеи был, согласно публикациям, директор Морской академии Г. Г. Скорняков-Писарев. В 1718–1725 гг. канал был прорыт, назвали его по имени питающей его реки – Лиговский. Длина канала составляла 23 км. В его завершении были построены бассейны, откуда вода и поступала к Летнему саду. Название Бассейной улицы (ныне – ул. Некрасова) появилось именно от этих бассейнов.

При завершении строительства выяснилось, что канал не дает достаточной силы фонтанам. Воду для них стали брать из реки Безымянный Ерик (позднее – Фонтанка), а Лиговский канал стали использовать в качестве хранилища питьевой воды.

Некоторые авторы приводят еще более интересные факты. Воду из канала охраняли военные, для этого вдоль него были построены будки, где и дежурили солдаты. В их обязанности входило следить за качеством воды. Во всей этой версии есть много противоречий и вопросов. Во-первых, зачем транспортировать за два десятка верст воду только для того, чтобы питать фонтаны? Понятно, почему так сделали в Петергофе. Там не было надежных источников, и их привели из Ропши. А здесь есть и Ерик (Фонтанка), и Мья (Мойка), и сама Нева. Во-вторых, как получилось, что канал протянули (выкопали), а потом выяснилось, что не хватает мощности напора воды? Думается, что версия с фонтанами – достаточно поздняя попытка объяснить существование канала и появилась, вероятно, у кого-нибудь из авторов XIX в., а потом «расползлась» из книжки в книжку, как это часто случается.

Точно также не выдерживает критики версия с доставкой питьевой воды в город. Уж чего-чего, а питьевой воды в первой четверти XVIII в. в Петербурге было достаточно. Это сейчас воду из петербургских водоемов пить нельзя, а в первые годы существования города антропогенное воздействие было ничтожным. И в любом случае, когда в Петербурге такая проблема возникла, ее решали совершенно иными методами – развозкой воды в бочках. Кстати, и проблема подъема воды для фонтанов Летного сада была решена по-иному: были построены две водовзводные башни, которые и создавали напор для водных потех. Кто мешал сразу построить такие башни, а не тянуть дорогостоящий канал? Лиговский канал был хорошо продуманным и чрезвычайно интересным инженерным сооружением. Например, было построено несколько акведуков в местах пересечения его с реками и каналами. Изучая его устройство, мы можем понять, зачем он был построен. На старых картах видно и по документам известно, что на канале присутствовали три шлюза и несколько разветвлений. Это однозначно свидетельствует о назначении канала: по нему должны были идти суда, баржи.