Юваль Харари - Sapiens. Краткая история человечества

Таким образом, с самого зарождения сельского хозяйства человека сопровождает тревога о будущем. В тех местах, где поля орошались только дождем, как в Леванте, с наступлением осени дни укорачивались, а лица вытягивались. По утрам земледельцы устремляли взгляд на запад, в сторону моря, принюхивались к ветру, напрягали зрение. Что там – туча? Придут ли дожди вовремя? Не окажутся ли они слишком сильными, не размоют ли почву, не унесут ли прочь проклюнувшиеся ростки? А в долинах Евфрата, Инда и Хуанхэ земледельцы с таким же душевным трепетом замеряли уровень воды: они ждали, чтобы река поднялась, чтобы разветвленная ирригационная система наполнилась водой, и разлив, отступая, оставил на полях плодородный ил и почву, принесенную с гор. Но слишком сильный или несвоевременный разлив мог оказаться столь же губительным, как и засуха.

Крестьяне беспокоились о будущем не только потому, что появились причины для тревог, но и потому, что теперь от людей уже кое-что зависело. Они могли расчистить поле, выкопать оросительный канал, посадить больше семян. Крестьянин трудился с исступленным усердием муравья: он сажал оливковые деревья, зная, что масло из плодов выжмут его дети, а то и внуки; он откладывал на зиму и на будущий год лакомый кусочек, который не прочь был бы съесть сегодня.

Эти труды и тревоги многое изменили в жизни человека. Они вызвали к жизни весь комплекс социальных и политических систем. Увы, самый трудолюбивый крестьянин не мог обеспечить себе в будущем той экономической безопасности, ради которой он изнурял себя в настоящем. Повсюду в мире появлялись правители, элита, и поглощали накопленные земледельцами запасы пищи, оставляя беднякам лишь скудное пропитание.

Излишки пищи оказались топливом прогресса. Благодаря им зародились политика, войны, искусство и философия. За счет них возведены дворцы и крепости, памятники и храмы. Вплоть до недавних поколений 90 % человечества составляли крестьяне, которые поднимались спозаранку и днями напролет трудились в поте лица. За счет произведенных ими излишков неплохо кормилось незначительное меньшинство: цари, чиновники, воины, жрецы, художники и мыслители – те, чьи деяния наполняют учебники истории. Историю делали очень немногие, а все остальные тем временем пахали землю и таскали ведрами воду.

Запасы пищи и новые технологии передвижения людей и перемещения грузов побуждали все большие количества людей селиться вместе – сперва в разросшихся деревнях, потом в городах, а затем уже и в мегаполисах. Появилась неслыханная прежде возможность: создавать царства и торговые пути, соединяющие множество деревень и городов.

Но наличие транспорта и излишков пищи само по себе не гарантировало реализацию этих возможностей. Даже если в городе могла прокормиться тысяча человек, даже если бы занятие нашлось для миллиона жителей царства, как разделили бы они между собой землю и воду, как улаживали бы споры, как взаимодействовали бы в пору засухи или войны? Без прочного согласия начинаются раздоры, и запасы зерна в амбаре тут не помогут. Большинство известных истории войн и революций вызвано отнюдь не голодом. Французскую революцию совершили упитанные адвокаты, а не отощавшие крестьяне. Римская республика достигла расцвета своего могущества в I веке до н. э., когда со всего средиземноморского побережья корабли свозили в Рим сокровища, каких предыдущее поколение жителей Вечного города себе и представить не могло. Но именно в эту пору неслыханного изобилия римская политическая система рухнула и истребительные гражданские войны следовали одна за другой. Югославия в 1991 году располагала вполне достаточными ресурсами, чтобы прокормить всех жителей, – и тем не менее после чудовищного кровопролития страна распалась.

Причина всех перечисленных катастроф заключается в том, что сапиенсы не обладают врожденным инстинктом сотрудничества с большими массами чужаков. Миллионы лет люди жили небольшими группами из нескольких десятков особей. За какие-то тысячелетия от аграрной революции до появления городов, царств и империй инстинкт массового сотрудничества не успел достаточно развиться.

Не обладая такого рода биологическим инстинктом, кочевники все же могли объединяться в группы из многих сотен человек: выручала общая мифология. Но эти союзы не отличались прочностью, а функции их были достаточно ограниченными: группы людей обменивались информацией, заключали торговые сделки, иногда собирались вместе для религиозного праздника или для того, чтобы дать отпор врагу. Но малые группы продолжали жить независимо друг от друга, на полном или почти полном самообеспечении. Если бы 20 тысяч лет назад существовала социология, представитель этой науки, не ведая о надвигающейся аграрной революции и ее последствиях, имел бы все основания предположить, что возможности мифологии отнюдь не безграничны. Легенды о духах предков и племенные тотемы способствовали тому, что 500 человек обменивались ракушками, иногда веселились вместе и дружно истребляли неандертальцев – только и всего. Мифология, сказал бы древний социолог, никогда не заставит ежедневно сотрудничать миллионы незнакомых друг с другом людей.

Но древний социолог был бы неправ. Мифы оказались гораздо могущественнее, чем он мог предположить. Когда аграрная революция позволила основать многолюдные города и великие царства, люди изобрели новые сюжеты: о богах, отечестве и акционерных компаниях, и эти новые мифы объединили людей в общество. Биологическая эволюция, как ей и положено, ползла не быстрее улитки, но воображение строило сети взаимодействия и сотрудничества, каких прежде не знал ни один вид живых существ.

Около 8,5 тысячи лет до н. э. крупнейшие поселения – такие, как Иерихон, – насчитывали несколько сотен жителей. В VII тысячелетии до н. э. город Чатал-Хююк в Анатолии мог похвастаться населением от 5 до 10 тысяч человек. Вероятно, в ту пору это был самый большой город на Земле. В V и IV тысячелетиях до н. э. в Плодородном полумесяце [5] Условное название региона на Ближнем Востоке, охватывающего Месопотамию и Левант. Прим. ред. один за другим возникают города с десятками тысяч жителей. Каждый из них господствовал над множеством прилегающих деревень. В 3100 году до н. э. долина Нижнего Нила объединилась в первое Египетское царство. Власть фараонов охватывала тысячи квадратных километров, сотни тысяч подданных. Примерно в 2250 году до н. э. Саргон Великий основал первую империю – Аккадскую. Это уже более миллиона человек, постоянная армия из 5400 солдат. Между 1000 и 500 годами до н. э. на Ближнем Востоке складываются настоящие империи: Позднеассирийская, Вавилонская, Персидская. Речь шла уже о миллионах подданных и десятках тысяч солдат.