Вардан Торосян - Эволюция стиля мышления в исследованиях Вселенной. От древнейших времен до конца ХХ века

Вместе с тем резонанс, вызванный работой Т. Куна, лишь отчасти может быть объяснен слабым знакомством с трудами К. Маркса западных философов или ученых-естественников (тем более, что даже последнее предположение не так уж и соответствует дйствительности). Наконец, чем тогда объяснить тот живой интерес, который вызвала работа Т. Куна в нашей стране? Мы целиком согласны с С. Р. Микулинский и Л. А. Марковой, которые объясняют международный интерес к концепции Т. Куна прежде всего своевременностью ее появления. «Естественноисторическим» образом она родилась в тот момент, когда этого потребовало само развитие науки, впитав в себя при этом ряд ключевых идей, которые не могли быть в должной степени оценены и ассимилированы научным сообществом до этого. Дело в том, что значение, которое приобрела наука в жизни современного общества, тот интерес, который неизбежно возникает ко всему, что связано с развитием науки, необходимость задумываться не только над научными результатами, но и – для понимания их, их более успешной выработки, над особенностями развития науки в самых различных ее отраслях – эта ситуация не имеет аналогов даже в не столь далеком прошлом. Уместно обратить внимание в этой связи, что даже революция в физике на рубеже XIX – XX вв., радикально изменившая представления не только о мире, но и о его познании, потребовала серьезного анализа скорее чисто гносеологических проблем научного знания, но не рассмотрения науки как деятельности, как социального предприятия. Характерно, между прочим, что многие идеи, положенные в основу «Структуры научных революций», развивались тем же Т. Куном в его более ранней работе «Коперниканская революция» 8 8 Kuhn Т. S. The Copernican Revolution. Cambridge, 1957. , но не привлекли тогда особого внимания. Этот частный штрих не заставил бы на нем останавливаться, если бы сам по себе так не вписывался в общую концепцию самого Т. Куна и в развиваемые в настоящей работе взгляды.

Одно из важных наблюдений Т. Куна касается того, что нередко многие глубокие и плодотворные идеи не бывают по достоинству оценены научным сообществом по ряду причин, включая и «чисто психологические». Так бывает в тех случаях, когда положение дел в науке таково, что оно еще не поставило соответствующие проблемы (или соответствующий подход к ним) на достаточно важное место в повестке дня, не сделало их, скажем так, «естественными» для научного сообщества, парадигма которого лежит в иной плоскости. Чем же в таком случае определяется стихийная, как подчеркивает Т. Кун, выработка парадигмы и, что не менее важно, ее изменение, в результате которого, как образно пишет Т. Кун, с глаз ученых как бы спадают шоры и они видят мир в совершенно ином свете, и тогда для научного сообщества происходит «переключение гештальта»?

Концепция Т. Куна, равно как и дискуссии вокруг нее, достаточно известны во всем мире, в том числе и в СССР, и не имеет смысла увлекаться пересказом ее положений. Наиболее ценным и перспективным в общем подходе Т. Куна является то, что ход развития науки, включая и самые подчас неожиданные зигзаги в нем, связывается с максимально широким социокультурным влиянием.

В последнее время в целом ряде серьезных, фундаментальных исследований в нашей стране и за рубежом 9 9 Выделим среди них: Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. М., 1980; Механика и цивилизация XVII – XIX вв. (Под ред. А. Т. Григорьяна и Б. Г. Кузнецова. М., 1979; Природа научного познания. Редколлегия – М. А. Ельяшевич и др. Минск 1979; Идеалы и нормы научного исследования. Редколлегия – М. А. Ельяшевич и др. Минск, 1981; Философия эпохи ранних буржуазных революций. Редколлегия – Т. И. Ойзерман (руководитель) и др. М., 1983; Criticism and Growth of Knowledge. Ed. by I. Lakatos & A. Musgrave. Cambridge University Press, 1981; Scientific Revolutions. Ed. by I. Hacking. Oxford University Press, 1981; The Social Production of Scientific Knowledge. DordrechtBoston, 1977; Starnberger Studien I: Die Gesellschaftlichen Orientierung des Wissenschaftlichen Fortschrifts. Frankfurt a. M., 1978; Paradigms and Revolutions. Applications and Appraisals of Thomas Kuhn's Philosophy of Science, ed. by Gutting. University of Notre-Dame Press. Notre-Dam, Indiana, 1980. Отметим также ряд книг (переводы с англ.)» вышедших в серии «Логика и методология науки» (изд. «Прогресс») Структура и развитие науки, 1978; Научная деятельность: структура и институты. 1980; Холтон Дж. Тематический анализ науки, 1981: , на обширном историческом материале показывается, что при рассмотрении науки как социального явления, а не просто как совокупности или последовательности идей, для понимания происхождения тех или иных представлений, даже при строгом следовании за внутренней логикой развития науки, следует учитывать, что последняя может проявлять, реализовывать себя в самых разнообразных формах, в зависимости от исключительно обширного социокультурного фона (включающего экономические и политические факторы, разнообразные формы общественного сознания – философию, искусство, религию (в соответствующие периоды) и т. д.), к которому привязано развитие науки и из которого она черпает свои мировоззренческие, ценностные, эстетические идеалы, нормы и представления 10 10 Характерно, что глубокие исследования в отмеченном плане появились и в искусствоведении. Отметим среди них цикл исследований по эстетике А. Ф. Лосева и В. Н. Лазарева. Интересной реализацией подобного подхода может служить книга: Benesch О. The Art of the Re naissance in Northern Europe. Its Relation to the Contemporary Spiritual and Intellectual Movements. N. Y. 1965. Бенеш. Искусство Северного Возрождения. М., «Искусство», 1973, (перевод на русск. яз.). . В этом плане, как особо оговаривают ряд авторов (Т. Кун, М. Поланьи, Л. А. Микешина, В. С. Стёпин), нельзя сбрасывать со счетов даже влияние так называемого «здравого смысла», приписывая ему при этом не только традиционно тормозящий характер, поскольку в нем, наряду с издержками обыденной психологии, сконцентрирован критический опыт многих поколений.

Вновь подчеркнем, что основные принципы излагаемого здесь подхода, рассмотрения и обоснования социокультурной детерминации науки – как знания и как деятельности – были выдвинуты еще К. Марксом. Известно, что Марксов анализ науки как социального феномена развивался шаг за шагом, в ходе проводимого им всестороннего исследования различных форм общественного сознания в их связи со способом производства, развиваясь от «Тезисов о Фейербахе» через «Немецкую идеологию» и «Нищету философии» и достигнув логического завершения в «Критике политической экономии» и «Капитале». В своем анализе развития общества и различных форм общественного сознания К. Маркс, как известно, ключом к пониманию любых форм деятельности общества делает «отношения, составляющие экономическую структуру общества». Как показывает К. Маркс, они являются определяющими для развития и производства, и науки. К. Маркс прослеживает, какой огромный толчок дало развитие капиталистического производства росту и разработке научных знаний о природе и как это, в свою очередь, дает новый мощный импульс развитию производства. В XVII и XVIII вв. экономические интересы буржуазии обусловили ее возрастающее внимание к техническим проблемам, которые стимулировали все более усиливающийся практический подход к вопросам натурфилософии, приобретший форму социального заказа науке. С течением времени «новая натурфилософия» начала создавать и практически эффективные научные знания, используемые в экономике. По мере же того, как научные знания совершенствовали производство, росли и ресурсы, направляемые государством м частными лицами на поддержку научных исследований, впервые в сферу деятельности государства вошла организация науки, «политика науки».