Ричард Аллен - Звезды. Легенды и научные факты о происхождении астрономических имен

Существует расхождение в числе созвездий, признаваемых астрономами, лишь немногие из которых придерживаются единого мнения относительно современных образований. Ид ел ер описал 106 созвездий, допуская наличие и других, совершенно исключенных из учета или тех, чей след был утерян, а Аргеландер занес в свой каталог только восемьдесят шесть. Причем созвездия Вела, Щенки и Корма были учтены под именем Арго. «Каталог британской ассоциации», изданный в 1845 году, включал 84 созвездия. Профессор Янг признает шестьдесят семь, которые используются повсеместно, хотя он занес в свой каталог восемьдесят четыре, разделяя Арго на созвездия Корма, Щенки и Вела. В «Звездном атласе» Эптона 1896 года приводится восемьдесят пять, а в «Стандартном словаре» – восемьдесят девять, но список из 188 названий звезд в нем вызывает разочарование. Я также не могу забыть упомянуть очень известную книгу того времени – «Географию небес» с ее атласом Элайи X. Буррита, вышедшую в различных изданиях с 1833 по 1856 год. Она описывает пятьдесят уверенно признанных созвездий, видимых на широте Хартфорда, штат Коннектикут, 41°46′, хотя его таблица включала 96 созвездий всего неба, большинство из которых появлялись в прилагаемых картах, причем их фигуры были взяты с рисунков Уолластона. Не будучи ценным научным трудом и содержащая ошибки и недостатки в звездной терминологии, эта книга, однако, разошлась в количестве четверти миллиона копий и оказала заметное влияние на распространение знаний. К началу XX столетия можно считать от 80 до 90 созвездий, более или менее принятых учеными, а число звезд на картах достигало миллиона и вскоре должно было достичь 3 миллионов по завершении фотосъемок, проводимых для решения этой задачи международной ассоциацией из 18 обсерваторий в различных частях света. В астрономических кругах стало модным порицать большое количество небесных фигур, и тому была причина. Мисс Кларк в своей монографии «Гершели и современная астрономия» пишет: «Небесные карты превратились в «систему беспорядка и путаницы самой невообразимой». Новые созвездия выкраиваются из старых, якобы существовавших, признаваемые одними, игнорируемые другими. Пустые места на небосводе стали присваиваться новыми астрономами и превратились в подставки для их славных телескопов, квадрантов и хронометров. Химическая печь была установлена на берегу реки Эридан, которая сама по себе была извивающейся и неудобной фигурой, а змеи и драконы струили свои изгибы на протяжении многих часов правого восхождения и все с тем же результатом. Это положение вещей заставило Королевское астрономическое общество в 1841 году поручить Джону Гершелю и Фрэнсису Бейли разработать реформу преобразований. И хотя улучшение было проведено за счет упразднения некоторых фигур и разделения других, их изменения были радикальными и неудачными. Таким образом, какими созвездия были, такими они и остались на сегодня и останутся в будущем, по крайней мере для людей».

Отход от старой системы обозначения звезд оказался, однако, более глубоким и был практически завершен, хотя и не осознан в народе. Теперь же, в свою очередь, наступила путаница с заменами одного созвездия на другое с номерами каталогов и буквенными обозначениями, даже в среде астрономов. Что касается этого аспекта, мисс Кларк продолжает: «Явные огрехи, неустраненные расхождения, все мыслимые отклонения проявились в неискоренимой паутине случайных утверждений. Доходило до того, что у звезды часто появилось столько двойников, как и у какого-нибудь законченного мошенника».

В какое время и в каких местах возникли самые ранние из современных небесных фигур, остается вопросом, который часто задают, но на который до недавнего времени невозможно было получить ответ. Греция и Рим, Египет и Халдея, Китай, Индия, Эфиопия и Финикия, а возможно, и другие страны претендуют на честь быть родиной созвездий. В доказательство приводятся факты из истории, разные теории и легенды, но мы можем согласиться с Лапласом в том, что созвездия получили свои формы и названия не случайно.

Аратос [16] Предполагается, что Аратосом являлся поэтом, который вместе с Кононом был изображен на «буковых чашах, вырезанных божественным Алкимедоном» и которого Меналкас поместил вместе с Дамоэтасом в эклоги «Буколик». , первый греческий поэт, писавший об астрономии, чьи работы дошли до нас, описывал созвездия, обнаруженные еще в самые древние времена. В своем произведении «Феномены» он писал:

Его сфера, вероятно схожая с Евдоксовой сферой предыдущего столетия, точно отражала небеса около 2000–2500 годов до н. э., заставляя многих предполагать, что она была репродукцией со сферы, созданной в Вавилонии. А несовпадение описанного поэтом неба с современным ему расположением звезд привело Гиппарха, первого комментатора «Феноменов», к излишней, хотя в некоторых случаях хорошо обоснованной критике, поскольку Аратос был, по словам Цицерона, человеком неграмотным в астрономии. И все же эта поэма является нашим единственным источником знаний о ранней организации созвездий. Все создатели звездных карт использовали ее как незаменимый путеводитель. По-видимому, это было стихотворное изложение утраченной прозы Евдокса, на которое оказали влияние труды Теофраста. Стихи Аратоса весьма популярны в наши дни. Лендсир [17] Джон Лендсир, гравер и создатель книг по искусству, был отцом Томаса и Эдвина Лендсиров. писал в своей работе «Сабейские исследования» в 1823 году: «Когда поэма Аратоса, озаглавленная «Феномены», была представлена в Риме Цицероном и другими знаменитостями, это вызвало вежливый интерес у римских дам, желавших иметь изображение небесных форм в золоте и серебре на своих драгоценных подвесках». А уже до этого своды афинских зданий расписывались небесными фигурами под руководством Антигона Гонатаса, короля Македонии и покровителя Аратоса. Работа Аратоса часто переводилась, выходила в свет в различных вариантах, комментировалась и цитировалась. Нам известны тридцать пять греческих комментариев к этой работе. «Она продолжала оставаться практическим пособием по звездной астрономии до VI века н. э.». Цицерон переводил ее еще в молодости, за 70 лет до появления «Энеид» Вергилия. Цезарь Германик сделал то же самое около 15 года н. э., а Руфус Фестис Авиенус издал свой перевод в IV веке н. э. В 1600 году все они были прокомментированы Гуго Гроцием в работе Syntagma Arateorum. Из всех английских переводов наиболее правильным и полезным признан перевод мистера Роберта Брауна-младшего, вышедший в 1885 году.