Наталья Сердцева - Теория эволюции за 1 час

Вскоре после выхода из печати «Происхождения видов» Гукер издал свою монографию, посвященную описанию фауны, обнаруженной в антарктической экспедиции. В предисловии он написал, что полностью согласен с эволюционной теорией Чарлза Дарвина, так как она истинна. Так Гукер стал первым ученым, публично поддержавшим своего друга и признавшим его теорию.

Джозеф Гукер считается одним из основоположников биогеографии растений, научной дисциплины, находящейся на стыке биологии и географии. Она занимается изучением ареалов обитания растений, животных и микроорганизмов. Гукер задумался о закономерностях распространения флоры и фауны еще во время своего первого путешествия. Он изучал влияние геологии на популяции растений, пытался, опираясь на знания о геологических изменениях земной поверхности, определить, как выглядели растения прошлого.

Его вывод был таков: основные представители современных семейств растений существовали еще во времена палеозоя, 500 миллионов лет назад.

Гукер был неутомимым путешественником, он побывал в Индии, Непале, Палестине и Северной Америке. И везде занимался изучением флоры в ее современном виде и поиском ископаемых растений. К концу жизни он стал одним из самых влиятельных и известных ученых Великобритании. Ему принадлежит заслуга создания «Индекса Кью» – ботанического справочника, который продолжает издаваться в наши дни.

Имя Альфреда Уоллеса далеко не так известно широким массам, как имя Чарлза Дарвина, а между тем, сложись обстоятельства иначе, он, а не Дарвин, мог стать первооткрывателем теории эволюции.

Жизненные пути этих двух биологов очень схожи даже в том, что оба не имели академического биологического образования, но тем не менее совершили выдающиеся открытия в этой науке. Уоллес и Дарвин читали одни и те же книги, в первую очередь «Принципы геологии» Чарлза Лайеля, «Следы естественной истории творения» Роберта Чемберса, и размышляли над одними и теми же научными проблемами. Оба были натуралистами и путешественниками, оба проявляли особый интерес к насекомым. Неудивительно, что они сделали схожие выводы из своих наблюдений и размышлений.

Уоллес пришел к мысли о существовании естественного отбора в то время, когда, сраженный малярией, был вынужден проводить в постели долгие часы и дни. Ему в руки попал труд Томаса Мальтуса «Опыт о законе народонаселения». И он задумался о параллелях между факторами, сдерживающими рост населения в человеческом обществе и подобными факторами в мире животных. И осознал, что «этот автоматический процесс существенно улучшает расы, потому что в каждом поколении худшие несомненно подавляются, а обладающие каким-либо преимуществом сохраняются – то есть выживают наиболее приспособленные». От этой мысли было недалеко до вывода, что это и есть закон происхождения видов, закон эволюции. Кратко описав свою теорию в статье, Уоллес отправил ее знаменитому естествоиспытателю Чарлзу Дарвину, желая выслушать его компетентное мнение.

Как раз в это время Дарвин решил, что его многолетняя работа подходит к концу и можно подумать о публикации. К этому моменту он собрал огромное количество доказательств теории эволюции из собственных исследований и из переписки с учеными всего мира, которые делились с ним наблюдениями. Дарвин запланировал написание двух трудов: обширной книги с подробными объяснениями и небольшого наброска, где рассказ об эволюции будет более кратким и понятным неспециалисту. Каково же было его удивление, когда он получил статью Уоллеса с кратким, но весьма точным изложением своей собственной теории! Получалось, что первенство открытия должно принадлежать коллеге, ведь он раньше заявил публично о своих достижениях.

Друзья Дарвина посоветовали ему сделать следующее: одновременно представить в научное общество и статью Уоллеса, и выдержки из своих работ. Альфред Уоллес, узнав, что Дарвин не только разработал аналогичную теорию, но и посвятил почти двадцать лет исследованиям и сбору доказательств, не стал настаивать на своем первенстве. «Я ваш верный ученик», – писал он Дарвину через несколько лет, предлагая воспользоваться сведениями, собранными во время экспедиции на Малайский архипелаг. Впоследствии именно он ввел в обиход термин «дарвинизм», признавая авторитет ученого.

В то время, когда после публикации «Происхождения видов» довольно значительная часть научного сообщества нападала на Дарвина с критикой, Уоллес встал на его защиту. «Не знаю, как и кому мне выразить свое восхищение книгой Дарвина, – говорил он. – Ему – покажется лестью, другим – самовосхвалением; но полагаю, что, хотя я тщательно работал над предметом, я, наверно, никогда не приблизился бы к цельности его книги с ее массивом фактов, ее подавляющими аргументами и ее замечательным тоном и духом. Я действительно благодарен, что не мне пришлось представлять теорию миру. М-р Дарвин создал новую науку и новую философию».

Современники дали Томасу Гексли меткое прозвище «Бульдог Дарвина» за то, что он яростно защищал эволюционную теорию и ее основателя от нападок противников. О его ярких полемических выступлениях ходили легенды. Рассказывают, что однажды он вступил в горячую дискуссию с епископом Оксфордским Сэмюэлем Уилберфорсом. Епископ написал обширное опровержение «Происхождения видов» и представил его на Британском научном форуме. В конце выступления он вступил в диалог с аудиторией и обратился к Гексли, спросив, по какой линии, дедушки или бабушки, тот произошел от обезьяны. Гексли не растерялся и ответил, что предпочел бы иметь в числе своих предков обезьяну, чем болтливого человека, превращающего научную дискуссию в балаган. Так был повержен очередной противник теории эволюции.

До «Происхождения видов» Гексли был непоколебим: он был уверен, что виды не способны преобразовываться один в другой. Позже он вспоминал, как во время первой встречи с Дарвином на Всемирной выставке с пылом доказывал существование четких разграничительных границ между видами. Он и не подозревал, что его собеседник уже много лет работает над этой проблемой и совершил потрясающее открытие. «Долго потом меня преследовала и дразнила непонятная усмешка, сопровождавшая мягкий его ответ, что у него несколько иной взгляд на вещи», – писал Гексли в мемуарах.

После знакомства с эволюционным учением Дарвина восхищенный Гексли написал такие строки: «Появление статей Дарвина и Уоллеса в 1858 году, а еще более «Происхождения видов» в 1859-м, произвело на нас действие яркого света, внезапно указавшего дорогу людям, заблудившимся среди ночной темноты… Это было именно то, чего мы искали и не могли найти… мы упрекали себя в глупости… Факты изменчивости, борьбы за существование, приспособления к условиям были достаточно известны, но никто из нас не подозревал, что в них находится ключ к разрешению проблемы о видах».