Анатолий Максимов - Атлантида, унесенная временем

Конечно, еще вчера можно было бы собрать воду штормовую, но время было упущено. Сегодня же погода все более радовала нас, как и море, которое час от часа успокаивалось. Однако меры к приему «небесной влаги» мы все же предприняли: на случай дождя держали наготове парус.

Прокладку курса доверили, естественно, Владу и по очереди стояли на руле. В кокпите каждый из нас с удовольствием сидел – это было приятное место. Над бортом торчала только голова, а по телу разливалось тепло, даримое мартовским, но все же южным солнцем.

Курс мы держали на мыс Калиакрия, чуть-чуть севернее порта Варна. Этот мыс привлек нас по двум причинам: мы не хотели идти прямо в большой порт, к местным властям, а еще нас интересовал этот мыс своим легендарным прошлым. Здесь была одержана одна из первых блистательных побед русского парусного флота над турками, еще при адмирале Ушакове. После сражения при Калиакрии северная часть Черного моря стало безраздельно принадлежать русским.

Тревога, естественно, не покидала нас. Нужно было думать о встрече с болгарами – пограничниками, таможенниками, властью. Нам следовало бы подготовить убедительную легенду нашего побега и «биографию» каждого из нас.

Конечно, и легенда, и биографии лишь частично стали бы носить элементы блефа – лучше всего кое о чем умалчивать. Но впереди мы имели двадцать, а может быть, тридцать часов хода, и за это время надеялись подготовить достаточно убедительные причины нашего побега и просьбу к местным властям в чем-то помочь нам.

Итак, на борту небольшой пятиместной яхты «Кафа» собрались без преувеличения смелые люди, хотя и волею судьбы оказавшиеся таковыми. Теперь каждый должен был рассказать о себе поподробнее, но в рамках того, что позволило бы выдержать перекрестный допрос на суше.

В этой ситуации одно могло радовать: бегство наших сограждан из отчизны по разным причинам, вернее всего, становилось нормой. И конечно, Болгария принимала у себя русских братьев, тем более единоверцев, и всех, кто хотел следовать дальше в Европу или за океан.

– Ну, начинай первым, Влад, – предложил я. – Пусть Ольга пока подумает о грехах своей непорочной жизни…

Мы сидели в кокпите, укрытые от ветра и укутанные в просохшие куртки, надетые на свитера грубой вязки. На руле сидела Ольга, и ее молодость и крепкая спортивная фигура вполне увязывалась с боевой операцией прошедшей ночи.

Я выбрал Влада первым для самоотчета, потому что Ольга была более опытной на жизненном пути.

– Максим Алексеевич, я здешний, феодосийский… С Карантина, – начал Влад. – Вам это место хорошо знакомо… Но школу кончал в Судаке…Мне двадцать пять. За плечами – морской техникум по классу судоводителей малых судов, имею диплом штурмана четвертого класса… С морем дружу с двенадцати лет – морские классы с походами под парусом по всему Крымскому побережью…

Меня несколько озадачило поведение моих новых молодых друзей. Что они друзья, я не сомневался – Влад подарил мне жизнь, рискуя своей. А озадачивал тот факт, что им как-то была чужда молодецкая бравада и, что особенно странно, чувство тревоги за произошедшее. Видимо, мое знакомство с новым поколением все еще не состоялось.

– Влад, ты послан нам Богом для нашего дела! Твои штурманские навыки – это то, что нас сейчас больше всего устраивает… А дальше? Твои планы? В Болгарии?

– Меня давно тянуло в Европу… Ходил я на судах пока вдоль берега, в каботаже… Даже загранпаспорта не имел… Да и никто загранку не предлагал, особенно после девяносто первого года… Ходил вдоль берегов турецких, румынских, болгарских, а в их портах так ни разу не побывал… А ведь интересно!

Увидев мой изучающий взгляд, Влад поправился:

– Да вы не думайте, что я сбегу… Нет, пересижу где-нибудь в Болгарии и опять в Крым, к себе… Только вот как добираться домой?

Я прервал исповедь моего товарища вопросом: все ли документы у него при себе – паспорт, удостоверение штурмана и водителя судов, трудовая книжка, профбилет, метрики? Как оказалось, и это вполне естественно, трудовая книжка осталась в кадрах порта Судака, где он последний раз работал на близких перевозках. Но для Болгарии документов было предостаточно.

Влад принял управление яхтой, и передо мной оказалась Ольга. Она внимательно слушала наш разговор и начала свой рассказ с возраста.

– Мне идет также двадцать пятый год… Закончила школу в Судаке, курсы библиотечные, машинописи и работы на компьютере… Была машинисткой в маленькой фирме и подрабатывала в библиотеке… Дочь моряка и сама в душе и наяву морячка… Для вашего, личного сведения, – весела закончила Ольга, – не замужем…

И ничего – про Севастополь.

Ольга так выплеснула нам свою «биографию», что я не успел даже удивиться – в ней не было ни слова о службе во флоте. Разве что дельфинарий, упомянутый ранее. Она – молодец!

Упоминание о замужестве нас особенно обрадовало и развеселило, ибо эту особенность ее биографии мы знали давным-давно, как и всех ее поклонников. Правда, по линии школы, в которой они с Владом какое-то время учились вместе. А у меня в ответ на это ее признание дрогнуло сердце: не обращалась ли она с этим возгласом к сердцу Влада?

Мне было интересно знать об их отношении к событиям последних дней, так стремительно ворвавшихся в их жизнь.

– Оля, ты вчера здорово испугалась?

– Еще как, – немедленно ответила она. – Но… рядом были вы с Владом. А когда мы поползли, уже бояться было некогда… Мне говорил отец: трясись, пока думаешь, но не трусь, когда приняла решение…

Вот она, нынешняя молодежь, умеет выделить в жизни человека главное – не трусь… Это ее среда, где чуть ли не ежедневно приходится чего-то бояться и защищаться.

– Кто был твой отец? – спросил я, понимая, что это нужно знать не столько Владу, сколько там, в Болгарии.

– Отец был хорошим для нашей семьи и меня… Но он ушел от нас с мамой и братом… Брат сейчас уже очень взрослый и живет в Севастополе… У него семья… А отца мне здорово не хватало, с десяти лет… Вот почему я говорю «был»… Сейчас он снова один, я ведь его покинула… ради «путешествия на яхте», – искренне печально улыбнулась Ольга.

Позднее Ольга рассказывала, что отец ходил на сухогрузах по всем портам Черного моря. Отовсюду привозил подарки, был жизнерадостным и веселым человеком, с удовольствием отдыхал дома, возился с детьми с утра до вечера.

– Папа нас баловал и очень гордился нами, разбойниками, как назвал он нас… Ушел из семьи в одночасье, узнав об интересе мамы к его другу, работавшему на берегу… Маму я не осуждаю, ведь папа отбил ее у того самого друга чуть ли не в день их свадьбы…

Исчезновение из ее жизни отца Ольга переносила тяжело и искала утешение в общении с мужчинами, но они чаще всего, как она говорила, видели в ней только куклу для развлечения.